Время перемен

В этот же день в Багдаде на встрече главы Ирака Г. А. Касема и посла Великобритании в Ираке сэра Х. Тревельяна стороны объявили о полной нормализации отношений. Давая комментарии прессе, генерал Касем заметил, что «отдает себе полный отчет в заинтересованности саудовской стороны именно в такой локализации кризиса», что «явно обнаруживает желание саудовской стороны доминировать в регионе»[755]. Такое заявление генерала Касема подчеркивало существование в зоне Персидского залива очевидного антагонизма Ирака и Саудовской Аравии. В перспективе передача «кувейтского досье» в руки сугубо арабских государств позволила осуществить вывод британских войск с территории Кувейта и заменить их на международный корпус Арабских сил сдерживания (Arab Deterent Force), сформированного на базе ЛАГ. Этот шаг сделал конечную фазу локализации Кувейтского кризиса внутриарабским вопросом. Постепенный вывод британских войск с территории Кувейта начался в сентябре 1961 г. и полностью завершился в начале 1962 г.

Как писал американский еженедельник US News and World Report, «проведя войсковую операцию в Заливе, Англия показала, что способна защищать свои инвестиции с решимостью не меньшей, чем осенью 1956 г. во время Суэца»[756]. Такова ли была ситуация в действительности? Каков был реальный потенциал конфликта? Полагаем, что Кувейтский кризис качественно отличался от ближневосточных событий осени 1956 г.

Тактика Великобритании в условиях Кувейтского кризиса 1961 г. полностью соответствовала стратегическим интересам и потенциальным возможностям Великобритании в регионе в начале 1960-х гг. Приняв курс на «отказ от излишних обязательств», Лондон сознательно перешел на компромиссный вариант отстаивания своих государственных интересов в зоне Персидского залива и Аравийского полуострова. Реальное соотнесение своих возможностей в регионе и исторических амбиций «главного игрока» в арабском мире позволили британской стороне быстро и эффективно локализовать кризис. «Умеренная достаточность» (reasonable sufficiency) – термин, которым британские газеты называли курс Макмиллана во внешней политике. Приоритет, отданный Лондоном политико-дипломатическим средствам в ходе урегулирования конфликта, демонстрировал этот курс на деле.

Кувейтский кризис стал «первой проверкой» состоятельности британского курса «к Востоку от Суэца». Особенность Кувейтского кризиса 1961 г. обусловлена сразу несколькими качественно новыми по сравнению с 1950-ми гг. факторами: началом постепенного ухода из региона Великобритании, повлекшего образование временного вакуума силы в зоне Залива. На повестке дня встал вопрос о выработке английской и американской сторонами «особых условий игры» в регионе, при которых Англия удерживала бы за собой «полицейские» функции в регионе.

В условиях 1961 г. уход британских войск из Кувейта не менял самой основы стратегического присутствия Великобритании «к востоку от Суэца». В рамках обеспечения собственного присутствия в Персидском заливе Лондон продолжал удерживать за собой военные базы на Кипре, в Адене, Бахрейне, на территории арабских эмиратов (будущих ОАЭ, основанных в 1971 г.), а также на восточном побережье Африки в Кении.

Экономические интересы, а именно присутствие британского нефтяного капитала в Ираке и Кувейте, в результате Кувейтского кризиса также не были подорваны. Желание Лондона и Багдада нормализовать отношения в заключительной фазе кризиса говорило о взаимной заинтересованности сторон в сотрудничестве и лишь в очередной раз демонстрировало нежелание генерала Касема «перегнуть палку» в оказании давления на Кувейт.

Однако даже более трезвый подход кабинета Макмиллана к возможностям Англии на внешнеполитической арене, желание избежать лобовых столкновений с арабскими радикалами никак не могли застраховать от конфликтных проявлений панарабизма. Кувейтский кризис, в значительной степени порожденный грозной риторикой генерала Касема, можно отнести именно к такого рода проявлениям. Отреагировав на нее, британцы фактически не оставили себе другого пути, как начать военную операцию в зоне Персидского залива, которая подтверждала желание Лондона сохранить за собой статус силового игрока в регионе, что на фоне реального ухода из Персидского залива выглядело как мера поддержания собственного внешнеполитического имиджа. Страх повторения ошибок Суэцкого кризиса 1956 г. сформировал британскую модель восприятия кризисных явлений на периферии системы.