Время перемен

Я не собиралась позволять другому важному мужчине в моей жизни отгораживаться от меня, пока не брошу на это все силы, поэтому я надавила рукой на дверь.

— Им бы хотелось, чтобы мы попытались…

— Убери руку с двери.

— Ладно, Кейлен, только пять минут, — стала торговаться я.

— Убери руку с двери, Кэди, или, клянусь богом, я позвоню в полицию.

— Но ты мой брат, а я твоя сестра.

— Ты можешь так думать, но знай, ты для меня — ничто. Я уже много лет о тебе не вспоминаю. Мне бы не хотелось думать о тебе сейчас. И когда я закрою эту дверь, надеюсь, я больше не буду думать о тебе до самой смерти.

Услышав это, я убрала руку с двери. Кейлен не был к этому готов, поэтому я успела заметить вспышку удивления на его лице, прежде чем дверь с силой захлопнулась.

Хотя, даже если бы он был готов к этому, он, вероятно, сделал бы то же самое.

— О, боже, он не мудак, он полный... — Кэт начала задыхаться.

Я повернулась к ней, и она, взглянув мне в лицо, крепко зажала рот.

Затем она взяла меня за руку и повела обратно к «Ягуару». Она подвела меня к пассажирскому сиденью. Взяла ключи. Села за руль, поправила сиденье (Кэт была очень высокой, светловолосой, кареглазой, спортивной и стройной калифорнийской девушкой, выросшей в Майл-Хай-Сити), выехала задним ходом с подъездной дорожки Кейлена и направилась домой.

Я уставилась в боковое окно.

Через некоторое время она тихо сказала:

— Это все твоя мать.

Я втянула воздух через нос и ничего не сказала.

— Ты была паршивой овцой. Не вписывалась в семью. Вместо того, чтобы радоваться тому, как ты отличаешься, открыть глаза, увидев, насколько ты добрая, заботливая, щедрая и много еще в чем замечательная, они видели только ту часть, что ты отличаешься. Твой отец, в конце концов, смог бы понять. Но мать все контролировала, и она хотела сделать из тебя эталон, соответствовавший тому маленькому мирку, в котором, как она решила, ты будешь жить, и ее поведение по отношению к тебе разрешало брату вести себя подобным образом, относиться к тебе так, что он чувствовал свое превосходство. Он вырос с этим. Другого он не знает.

Ответа у меня не нашлось, поэтому я промолчала.

— Хотя, теперь я полагаю, это также имеет много общего с тем, что он родился в принципе мудаком, — пробормотала она.

На это я тоже не знала ответа.

— Ты хочешь, чтобы он оказался на месте твоего отца, — ласково продолжила она. — Хочешь снова пережить то время, что было до того, как ты потеряла папу, чтобы иметь еще один шанс вернуть хотя бы брата. Но он не твой отец, Кэди. Он не твоя мать. Он тот самый парень, и этого не случится, даже если ты упадешь на колени и будешь умолять его дать тебе шанс.

Я посмотрела вперед.

— Наверное, ты права, я люблю тебя, но должна сказать, что не уверена, что ты мне очень помогла.

— Я невестка Патрика Морленда и занимаю эту почетную должность уже двадцать пять лет, и как твоя подруга я обязана не дать ни единому человеку поливать тебя дерьмом, Кэди. У тебя есть все терпение мира для такого рода вещей, потому что этому тебя научили родители и брат. Патрик, Пэт, Майк, Пэм, Дейли, Шеннон, я... стольким запасом не обладаем.

Она права.

Мы обе погрузились в молчание.

Она прервала его, нерешительно спросив:

— Ты надеялась, что все пойдет по-другому?

— Ни капельки.

Я почувствовала, как ее облегчение от того, что она ничего не испортила, разлилось по машине.

Я посмотрела в боковое окно и пробормотала:

— Но это была бы прекрасная неожиданность.

Она протянула руку и сжала мое колено.

Я вздохнула.

Она вела машину.

Я сидела рядом.

Я посоветовала ей остановиться в городе с милыми магазинчиками.

Там мы и пообедали.

Поэтому в студию мы вернулись поздно.

Это случилось на следующее утро, и я понятия не имела, как он сюда попал. Ворота были закрыты. Рабочие относились к своим обязанностям с осторожностью.

Но он каким-то образом вошел.

И он вошел, когда я сидела на веранде с кружкой кофе. На мне была пижама в мужском стиле из серо-сиреневого джерси с ярко-розовыми завязками внизу. Я не была готова к встрече в таком наряде, и у меня не было подкрепления, так как Кэт все еще спала, решив не слишком далеко отступать от своего часового пояса, наслаждаясь отпуском со мной в Мэне, вдали от обязанностей мамы и жены.

По правде говоря, вероятно, я никогда не буду готова.

А уж к чему я точно не была готова, так это к вошедшему в мою студию высокому, красивому и властному шерифу Курту Йегеру в шерифской рубашке, безупречных джинсах и темных очках-авиаторах.

Даже через линзы очков я чувствовала на себе его взгляд, когда он прошел через студию, остановился у подножия лестницы и уперся руками в узкие бедра.

Я сидела как вкопанная, поджав под себя одну ногу, а вторую согнув в колене и опираясь босой ступней на кресло, я обеими руками держала перед собой чашку с кофе и не сводила с него глаз. Преодолев расстояние в десять футов, до меня донесся низкий рев.

— Мне позвонили ребята из округа Уолдо.

— Что, прости? — прошептала я, гадая, слышит ли он меня вообще.

Я так этого и не узнала, потому что он продолжил: