Время перемен

— Не то чтобы тебя это волновало, но я жила беспроблемной жизнью с тех пор, как мою лучшую подругу приговорили к пожизненному заключению без права досрочного освобождения за убийство первой степени, плюс пять лет за наркоторговлю. Хотя мне нет нужды говорить тебе это, поскольку ты был тем офицером, кто ее арестовывал. Не считая пары загвоздок, — не так я обычно описываю помощь человеку, которого обожала, в борьбе с раком в течение двенадцати лет, но я была в ударе, — все было несомненно весело.

— За деньги можно купить кучу дерьма.

Я знала, что это правда, но у меня не было возможности подтвердить эти сведения.

Курт еще не закончил.

— Несмотря на то, что я о тебе думал, я никогда не считал, что тебя можно купит.

Я почувствовала, как мое лицо напряглось.

— Если ты закончил меня оскорблять, я бы хотела вернуться к своему кофе, пейзажу и уединению.

— Кэди, кем бы ни была твоя подруга, держи ее в узде.

Кэт обращалась с кредитной картой как сущая дьяволица и имела возможность делать покупки онлайн, и, на счастье, ее муж был богат, но это не означало, что иногда она не пускалась в крайности.

Помимо этого и ее недавно выявленного яростного стремления защитить меня, забавно, что Курт предположил, что ее нужно «держать в узде».

— Она мать двоих детей, — сообщила я ему.

— Она несколько раз оскорбила мужчину на его собственном пороге, а он даже не знал ее имени.

— Она расстроилась из-за меня, — защищалась я.

— Это не оправдание.

Он в некотором роде был прав, но опять же, он не присутствовал при том, когда Кейлен вел себя... как Кейлен.

— Постараюсь сделать так, чтобы Кэт не стала причиной страданий и хаоса Магдалены, — заверила я.

— Кэди, я не воспринимаю это как шутку.

Я сжала губы.

— Не то чтобы в нашем округе никогда ничего не происходило, но у нас нет южноамериканских наркокартелей, заключающих сделки с засранцами, готовыми наводнить наши улицы наркотиками, и подружек, проделывающих дыры в лицах своих парней, чтобы убить трех зайцев одним выстрелом. Порвать с ним, укрепить свое положение в банде плохого парня и расчистить путь, чтобы занять свое место в постели этого парня.

— Курт, это случилось семнадцать лет назад. За то время я едва успела узнать о другой Марии.

— Не знаю, чего ты там успела, но ты здесь недавно, а мне уже позвонил шериф другого округа с требованием, чтобы я поговорил с тобой и сказал, чтобы ты отстала от брата, так что я должен думать?

Я понимала, что вчерашнее поведение Кэт мало чем мне помогло и больше стало болью в заднице.

— Кэт уезжает на следующей неделе, — сказала я.

— Хорошо, — пробормотал он.

Ничего хорошего, но я не собиралась это уточнять.

— И на маяке опять станет тихо, — продолжала я.

— Хорошо, — сказал он громче.

— Итак, можно ли завершить это чувствительное путешествие по тропе памяти?

На протяжении всего разговора он так и не снял темные очки, и я не могла видеть его глаз.

И все же, я поняла, что его отношение изменилось, из-за жара, внезапно обжегшего мою кожу.

Даже его голос изменился, чего я не совсем поняла. Он звучал ниже, грубее, почти хрипло, когда он сказал:

— Да, это путешествие по тропе памяти безусловно можно завершить.

А потом он совершенно ясно дал это понять, потому что опустил руки с бедер, повернулся и неторопливо зашагал прочь.

Я смотрела, как он уходит, и только тогда поняла, как быстро бьется сердце и как покалывает кожу от оставленного им ожога.

Прошло еще много времени после того, как он скрылся из виду, прежде чем я повернулась к морю и сделала глоток кофе.

С трудом его проглотив, я сдалась, отставила кофе в сторону, спустила ноги на пол веранды, согнулась пополам так, что живот и грудь коснулись бедер, и обхватила руками затылок.

Я глубоко вздохнула, потому что не собиралась плакать. Я не собиралась плакать. Несколько месяцев назад, после того, как повесила трубку, поговорив с Кэт, я поклялась себе, что Курт никогда больше не заставит меня плакать.

На это ушло много времени.

Но к тому моменту, как я выпрямилась, чтобы схватить чашку и отправиться за горячим кофе, я, по крайней мере, выиграла эту битву.

Я не заплакала.

Кэт

После того, как шериф ушел, Кэт медленно и бесшумно попятилась со своего места у открытой двери, где подслушивала.

Она оторвала взгляд от Кэди, обхватившей руками затылок и согнувшейся в кресле, и босиком бросилась вверх по лестнице.

Она закрыла дверь в свою комнату.

Схватила телефон.

Сделала дозвон.

И села на край кровати, слушая, как из трубки доносятся гудки.

— Милая, еще рано. Все в порядке? — сонным голосом спросил Пэт.

— Шериф Курт Йегер по уши влюблен в Кэди.

Пэт наградил ее долгим молчанием, а потом прорычал:

— Что?

Быстро, не сводя глаз с двери, понизив голос, она рассказала ему о сцене, которую только что наблюдала через стекло двери Кэди.

— Вези ее домой, — приказал Пэт.

— Пэт, ты слышал все, что я только что рассказала?

— Я слышал, как ты рассказала, что этот парень — мудак, а это мы и так знали, но ему не нужно было приезжать в дом Кэди и быть еще большим мудаком. Особенно когда она одна. Так что вези ее домой.