Время первых. Судьба моя – я сам…

Этот Ильин успел за несколько секунд выстрелить шестнадцать раз. Первая пуля попала в голову водителю, и я резко повернулся в его сторону. Если бы продолжал сидеть в прежней позе, следующая пуля прилетела бы точно мне в висок. Еще одна прошла у живота, третья задела шинель в левой стороне груди, четвертая угодила в обшивку кресла за спиной. Словно кто-то сверху и в самом деле отводил пули от меня…

Человек с расстояния в девять метров из двух пистолетов в упор стрелял…

В 9-м управлении КГБ наверняка знали о готовящемся покушении, Ильина уже искали, он ведь покинул свою воинскую часть под Ленинградом, прихватив два пистолета и четыре магазина к ним. Поэтому на подъезде к Кремлю автомобиль с Брежневым (там с ним еще сидел А. Н. Косыгин) отделился от кортежа и направился к Спасским воротам, а через Троицкие ворота другую машину пустили, где космонавты сидели: спереди – водитель и чекист Костя, на центральных сиденьях – мы с Береговым (он справа, я слева), сзади – Терешкова и Николаев. У нас точно такой же автомобиль был, как у Брежнева – ЗИЛ-111.

У Троицких ворот в оцеплении и стоял переодевшийся в синюю милицейскую форму Ильин. Он пропустил первый ЗИЛ-111 и открыл огонь по второму, будучи уверенным, что стреляет по Брежневу. По совести, там должны были бы сидеть чекисты в бронежилетах, но на их месте оказался я…

Он три пули в меня выпустил: одна возле живота прошла, другая – по спине, одна задела шинель на груди… Как баллистики сказали, все эти пули поразить должны были, но случилось иначе…

Поначалу я вообще ничего не понял. Первая пуля попала в лобовое стекло, и у чекиста оказалась рассечена бровь. Я обратился к чекисту в недоумении:

– Костя, мы что, нарушили что-то?

Только после этого я увидел человека с двумя пистолетами Макарова… Увидел ужасную черную дыру в затылке водителя… Я тогда подумал: «Все, крышка!»

Когда водитель был убит, машина начала сдавать назад. Береговой достал до ручного тормоза и остановил ее. Вот и получилось: машина дергалась вперед-назад, и одна пуля так прошла, а другая – так… Как будто какая-то высшая сила меня хранила. Мне же и в самом деле некуда было деваться. С одной стороны дверь, спереди спинка и сзади спинка, справа – Береговой. Подумал: когда же патроны у него кончатся? Тут один пистолет на упор встал. Мысль пронеслась: «Уже меньше!», а когда второй встал, вздохнул с облегчением: «Ну, нормально».

А он еще успел выстрелить в будку часового. Мотоциклист на него бросился, так он и его сбил с мотоцикла последним выстрелом.

В это мгновение из толпы комендант Чугуевского летного училища выскочил (как он там оказался, никто не знает), к Ильину подскочил и заломил ему руки. Я, кстати, это училище окончил – и вот как все переплелось…

Терешкова и Николаев сзади сидели, а там окна нет. Они ничего не видели. Берегового от стрелка я собой прикрывал, поэтому сначала надо было меня убивать, а потом уж его – стрельба-то слева велась…

Ко мне домой (прошло лет пятнадцать) привозили этого стрелка Ильина. Прощения просил. Мол, не в вас целился, я хотел избавить страну от узурпатора. Ну, говорю, какой же он узурпатор… А он все спрашивал: «Что же мне теперь делать?» Я ему сказал:

– Ты убил человека, а у него осталось двое детей. Найти вдову водителя, которого ты застрелил, детей, оставшихся без отца. Им в ноги падай, моли о прощении… Помоги как-то, если можешь…

Такой вот был разговор. Не был этот Ильин психически больным, как потом писали. Абсолютно нормальный, адекватный. Отсидел свое. Уже в 90-х годах его из психушки выпустили, и он очень сожалел, что ни в чем не повинного водителя жизни лишил…

Глава одиннадцатая Трагедия с «Союзом-11»

Когда лунную программу свернули, началась работа над станцией «Салют». Я командиром ведущего экипажа был, в который бортинженер Валерий Кубасов и военный инженер Петя Колодин, артиллерист, входили. И вот за трое суток до старта у Кубасова затемнение в легких обнаружили. Определить, в чем дело, специалисты не могли. То есть полмесяца назад этого не было, а тут появилось пятно на легких, и решение было одно: бортинженера надо менять.

Но не весь экипаж. Вначале мне Владислава Волкова дали, и я с ним позаниматься решил.

– Слушай, – предложил, – давай хотя бы программу пройдем…

Смотрю, он не тянет. Я ему строго, как командир, вопрос задал:

– Что делать собираешься? Ты понимаешь, что мы на испытание новой системы идем?

А он говорит:

– Алексей, я-то рассчитывал, что еще два месяца у нас впереди. Этого времени мне с головой бы хватило.

Вроде бы так, но он к главному конструктору побежал и сказал, что Леонов якобы на него давит – если мы с ним полетим, не сработаемся.

И по сути он нас спас. Или это Судьба меня хранила – ведь я должен был в 1971 году на «Союзе-11» лететь, который Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева погубил.