Время сестер

Наконец Дана и Пэйтон вышли из дома, и Брук с громким стоном бросилась на диван. Харпер больше не могла сдерживаться и расхохоталась так, что ее смех эхом отразился от стен.

– Что тут смешного? – спросила Брук, но ответа ждать не стала. – Мама не отпустила бы меня гулять с мальчиком, если бы у него был такой хвост. А вы видели, как он на нее смотрел? Как злой серый Волк на Красную шапочку. Как будто ему не терпелось затащить ее в номер мотеля. Вот что я вам скажу: в этом доме они спать вместе не будут. Пока я здесь, этого не случится. Бог ты мой! – воскликнула она и рывком села. – А если она забеременеет?

– Кто-то поменялся ролями, – рассмеялась Тауни.

Харпер села рядом с Брук и похлопала ее по плечу. Она впервые осознала, что воспитание дочери – это не только сладко пахнущая детская присыпка и милые розовые рюшки.

– Когда твоя мама в последний раз ходила на свидание?

Брук вскочила и начала шагать по комнате.

– Два года назад, и он мне тоже не нравился. Я пытаюсь вспомнить, принимает ли она таблетки.

– Боже мой, милая! Положись на свою маму. Она ведь не дура, – сказала Харпер.

– Это только первое свидание. Так быстро ему не повезет, – сказала Тауни.

Брук плюхнулась обратно на диван и положила голову на колени Харпер.

– Воспитывать родителей так трудно.

– Ты прекрасно справляешься. – Харпер играла с густыми волосами Брук, заплетая несколько прядей в тоненькую косичку. – Мы с Тауни не очень ладили с родителями.

Раздался звонок в дверь, и Брук вскочила.

– Может быть, она передумала.

Тауни опередила Брук, но в дом вошла не Дана. Вовсе нет. Дана не упала на колени и не сказала Брук, что она была права насчет Пэйтона. На крыльце стоял Сед с тыквенным пирогом в руках.

– Входи, дядя Сед. Мы подумывали развести костер на заднем дворе и перекусить. Хочешь к нам присоединиться? – спросила Тауни.

– Думаю, принесу пирог, который сегодня остался. Вдруг вы захотите немного подкрепиться вечерком. И между прочим, начинается дождь, так что развести сегодня костер вряд ли получится, – сказал Сед, передавая пирог Тауни.

– Заходи и перекуси с нами попкорном или пирогом, и заодно поиграем в «Угадайку», – сказала Брук, затем прошла через всю комнату и схватила его за руку. – Кстати, не расскажешь, откуда у тебя такие зеленые глаза? – спросила она, подведя его к креслу-качалке.

– От моей мамы, дитя мое. А ей достались такие светлые глаза от ее папы, который был белым, – искренне ответил Сед. – А что это за «Угадайка» у вас такая?

– Это игра, ты быстро научишься. Я слышу, как кто-то подъезжает. Держу пари, это Уайатт. Он мне нравится не больше, чем мамин ухажер, – прошептала она.

– И почему же? – спросил Сед.

– Хватит с меня пока перемен в жизни, – сказала она.

– Перемены всегда на пользу, – сказал Сед. – А ты будь повежливее с Уайаттом. Он может когда-нибудь стать твоим дядей, и ты пожалеешь, что плохо себя вела.

– Уж лучше терпеть дядю, чем отчима, – прошептала она.

– Не все сразу. После одного свидания у тебя не появится ни отчим, ни дядя, – усмехнулся Сед.

– Привет, Сед, – помахал Уайатт у двери. – Ты ведь Брук, да? С Тауни мы уже встречались.

Брук кивнула.

– Умеешь хоть немного играть в «Угадайку»?

– Да я тебя обыграю, стоя на голове и сдвинув глазки «в кучку», коротышка, – ответил он.

– Мечтай, умник. По рукам! – сказала она. – Дядя Сед будет играть в моей команде. В твоей – тетя Харпер, а тетя Тауни – счетовод и судья. На что играем?

– Доллар за игру, – сказал Уайатт и вытащил из кармана банкноту.

Сед сделал то же самое и протянул ее Тауни.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, дитя, потому что я никогда раньше не играл в эту игру.

– Я видела, как ты рисуешь. Ну, сейчас они у нас обделаются! – рассмеялась Брук.

* * *

Блондины и плохие парни никогда не привлекали Дану. Возможно, это было как-то связано с ее матерью, но какова бы ни была причина, ее всегда тянуло к темноволосым парням, которые придерживались строго консервативных взглядов. Но в ту ночь она все время скользила боковым зрением вдоль по приборной панели «линкольна», и каждый раз по ее спине пробегали приятные мурашки. С такими высокими скулами и прямым носом он легко мог бы стать моделью для обложки любовных романов, которые она любила читать.

– Надеюсь, вам нравится традиционная мексиканская кухня, – сказал он.

– Она моя любимая, – искренне ответила она. – А на втором месте – итальянская.

– А что тогда на третьем?

– Все, что приготовлено дядей Седом.

– На сегодня я заказал столик в ресторане мексиканской кухни, но две другие я запомню на будущее.

Мужчина, который будет запоминать ее предпочтения. Ее сердцебиение еще больше участилось, особенно когда она задумалась о втором и, возможно, даже третьем свидании.

Он отбивал пальцами в такт кантри-песни по радио.

– Если вам не нравится музыка, можете переключить.

– Зачем переключать хорошую музыку? Я фанат кантри, но если вы не возражаете, я немного прибавлю звук, – сказала она и нажала на кнопку увеличения громкости.

– Нисколько не возражаю, но мне нравится ваш голос, так что, пожалуйста, сделайте потише, чтобы я мог вас слышать.

На ее шее выступили капельки пота.