Время вестников (сборник): Законы заблуждений. Большая охота. Время вестников

— Не то слово, — кивнул де Фуа. — У них, извольте видеть, смена власти.

— В каком смысле? — Гунтер торопливо переворошил багаж своих знаний по истории Византийской империи. В 1180 году умер базилевс Мануил Комнин, оставив правителем малолетнего наследника Алексия. Наследник вкупе с прочей роднёй через два года был свергнут и убит собственным дядей, Андроником. В том мире, из которого был насильственно исторгнут фон Райхерт, базилевс Андроник в 1186 году от Рождества Христова принял мученическую смерть от рук собственных взбунтовавшихся подданных. На смену ему пришёл безвестный Исаак Ангел, отравленный спустя десять лет правления. Здесь же старый Комнин был вполне жив и здоров, заключал договоры с Барбароссой и Ричардом Львиное Сердце, юлил и интриговал. — Мишель, господа, идите сюда! Мессир Ангерран говорит, якобы базилевса Андроника свергли! А кто стал правителем Византии — Ангел?

Де Фармер, деловито распределявший багаж между носильщиками, подошёл. За ним потянулись остальные соратники по путешествию и сходившие на берег пассажиры «Белой лилии». Мессир Ангерран вёл оживлённые переговоры с константинопольскими нищими, время от времени переводя для слушателей с греческого на норманно-франкский:

— Комнина свергли три седмицы тому… Низложили, взяли штурмом Палатий… Он пытался бежать, его изловили и казнили… Семья базилевса тоже погибла… Нет, мессир Мелвих, новый базилевс не из династии Ангелов… Карвона? Кто такой Карвона? Ах, она? Базилисса Карвона?..

На пристанях образовалась довольно большая и шумная толпа, в которую со стороны берега внезапно врезалась кучка небогато, но пристойно одетых личностей. Один из них вёл на поводке здоровенного косматого пса, утробно гавкнувшего на бродяг. Завидев компанию с собакой, увлечённо расписывавшие недавний бунт нищеброды на удивление быстро сникли, притихли и поспешно устремились за поклажей. Предводитель небольшой группки, к удивлению франков, вполне гладко заговорил на искажённой, но всё же узнаваемой латыни, поприветствовав гостей Столицы и извинившись за неподобающее поведение своих соотечественников. Как краем глаза заметил фон Райхерт, парочка мрачных типов, отделившихся от свиты говоруна, уже раздавала зарвавшимся нищебродам затрещины, заодно реквизируя выклянченную ими милостыню. Германец решил, что пожаловал либо какой-то мелкий чин из таможенной управы, либо местный глава нищенской гильдии. Второе вероятнее, ибо таможенники вовсю хозяйничали на борту нефа.

— Поздравляю, мессиры, отныне в Константинополе — императрица, — потолковав с ромеем, громко объявил де Фуа. — Императрица Зоэ из рода Склиров. Наш друг, почтеннейший Никифор, — кивок в сторону собеседника, — уверяет, якобы лично принимал участие в свержении узурпатора. О чём с удовольствием и в подробностях поведает нам по дороге в итальянский квартал. За скромную плату в один серебряный кератий.

— Почему в итальянский? — удивился Мишель. На лице нормандского рыцаря отражалась затруднительная и тяжкая работа мысли. Поручение его короля состояло в том, чтобы целым и невредимым доставить Исаака Комнина в Константинополь и там передать пленника в руки правящего базилевса Андроника, но базилевса более нет в живых… Фон Райхерт от души посочувствовал приятелю, вынужденному самостоятельно решать столь запутанный политический вопрос, и предположил, что в скором времени Исаак Кипрский тоже пожелает узнать: как отразится на его участи смена византийского правителя?

— Потому что английского, французского или немецкого кварталов в Константинополе нет, — любезно разъяснил мессир Ангерран. — Торговыми делами Европы здесь последние сто лет заведуют итальянцы либо венецианцы. Они, конечно, посмотрят на нас косо, но в гостеприимстве вряд ли откажут.

Добровольный проводник хмыкнул и что-то произнёс, указывая на де Фармера.

— Что он сказал? — немедля обеспокоился нормандец.

— Гордитесь, вам сделали комплимент, — из меланхоличного настроения де Фуа бросило в язвительное. — Мол, вы изрядно смахиваете на сердечного друга новой базилиссы. Только помладше. Гм, как любопытно… Правительница молода, не замужем и хороша настолько, что её уже успели прозвать «второй Феофано»… При этом её вернейший сторонник — франк…

«Ничего этого не было и быть не могло! — упрямо стоял на своём здравый смысл мессира фон Райхерта, подкрепляя своё утверждение цитатами из научных трудов и летописей. — Единственная известная мне базилисса Зоэ жила во времена императора Константина! Андроник умер не три недели назад, а два года тому как! Это не та история, не та Византия, и я не могу понять, к добру это или к худу».

* * *