Время винограда

О темный пьедестал насеста!
Как слепо верит в силу чар
петух, невольный гений жеста,
задира, красный, как пожар.

Он, бесподобно вскинув гребень,

бросает вызов в сонной мгле
едва светлеющему небу
и непроснувшейся земле.

А в крике дерзость и отвага.

И только курам невдомек,
что их герой кричит от страха,
который сердце обволок.

Его, как пламя, охватило

одно безумство — где исход,
коль ежедневное светило
проспит и в небо не взойдет?!

Похолодев в испуге диком,

он к небу тянется с жерди,
он разрывает горло криком,
он молит солнце:
— Восходи!

Так заорать и мне бы нужно,

чтоб счастье не ушло в беду:
мне без тебя темно и душно…
Но я молчу.
Молчу и жду.

Кто будет знать — какой ценою

светлеют земли и моря,
когда ты всходишь надо мною,
как над планетою — заря?..

«Чтобы в сердце отразиться…»

Чтобы в сердце отразиться
и оставить след,
свет звезды ко мне стремится
миллионы лет.

Вот цена за право сниться

подвигом маня…
А тебе — поднять ресницы,
глянуть на меня!

Надпись на трансформаторной будке

Словно ток внезапно пронизал —
кто-то мелом выполнил работу,
на двери железной написал:
«Света, Света, приходи в субботу!»
Надпись мелом… Сразу ожило,
из времен промчавшихся и дальних,
где-то сохраненное тепло,
будто привкус зернышек миндальных.
Горечь, руку не останови!
Напишу я на железе с ходу
той, своей, отчаянной любви:
«Непременно приходи в субботу!»
Чтобы зов мой праздничный летел,
словно луч над тучею косматой,
чтобы напряженнее гудел
под нагрузкой этой трансформатор!
Кто ты, паренек, что в белый свет
выплеснул любовь свою большую?
Жалко, под рукою мела нет.
Ничего уже не напишу я.
Утихает колокол в груди.
Осыпает осень позолоту.
Ну, а ты-то, Света, приходи —
приходи, пожалуйста, в субботу!

Посевная

Как в поле после города просторно!
Двоится даль в струящемся тепле.
Гудят моторы.
Люди сеют зерна —
нет ничего прекрасней на земле.

Конечно, жаль, что я тут посторонний,

хлеб не рощу здесь в поте и труде.
Но горстку зерен с собственной ладони
рассею я по свежей борозде.

Когда шершавым золотистым ситцем

здесь нива заволнуется
и ты
придешь сюда,— пускай заколосится
среди пшеницы колос доброты.

Еще одно зерно я в землю кину

и в город возвращусь…
Но не беда —
я облако с дождем, как бригантину,
отныне стану приводить сюда.

Пусть бригантина выйдет из-за чащи

и грохнет залпом, пашню напоя,
чтоб в новом всходе чисто и щемяще
вдруг повторилась молодость твоя…

Плюшевый мишка