Время вспоминать

Фернандо чуть поколебался, а потом двинулся к кустарнику, поманив Хоакину за собой. Не успели они сделать несколько шагов, как светлое пятно шевельнулось, раздался характерный звук сморкания в платок и несколько всхлипов. Еще немного, и из тени вышла большая фигура, судя по силуэту, женская, в которой было что-то знакомое.

─ Простите, сеньоры, ─ сказала она. ─ Я не хотела вам мешать. Не заметила вас.

Ее сложно было разглядеть в полумраке, однако Хоакина узнала этот синий с белым тюрбан и тесноватый корсет.

─ Вы же Милагрос, верно? ─ спросила она. ─ Кухарка дона Марсело? У вас что-то случилось?

─ Ах, сеньора, вы слишком добры, ─ заговорила она низким приятным голосом. ─ Я просто вспомнила хозяина и расстроилась. Я знала его много лет, не упомнить уже, когда пришла сюда работать.

─ А почему вы здесь и одна? ─ участливо поинтересовался Фернандо. ─ Может, вас проводить до дома?

─ Нет, что вы сеньор, ─ замахала рукой с платком Милагрос. ─ Когда сломался свет, я прилегла у себя и случайно заснула. Второй горничной пришлось самой варить кофе, и она рассердилась. Сеньор Феррейра зол из-за генератора. И я что-то так… так загрустила. Ушла, чтобы меня не видели. Я уже хотела вернуться. Спасибо за беспокойство, сеньоры. Спасибо, я пойду.

И она быстрым шагом, несмотря на темноту, поспешила к дому.

─ Интересно, кто ее так расстроил, ─ сказала Хоакина, задумчиво смотря ей вслед.

─ Полагаю, твой галантный Хуан Мануэль накричал, ─ ответил Фернандо.

─ Перестань, пожалуйста, ─ вздохнула Хоакина, которая была уже не в силах сердиться. ─ Я очень устала.

Фернандо предложил ей руку, и она оперлась на нее.

─ Дон Марсело оставил кухарке много денег, ─ заговорила она после продолжительного молчания, когда они уже свернули на дорогу, ведущую к Каттлеям. Здесь горели редкие фонари, и было светлее.

─ В самом деле? Откуда ты узнала? ─ с интересом спросил Фернандо.

─ Галантный Хуан Мануэль обмолвился, ─ с иронией ответила Хоакина. ─ Так что можешь считать, что я не кокетничала с ним, а допрашивала.

─ Я боюсь этого, ─ сказал после паузы Фернандо. ─ Того, что ты, забыв меня, можешь полюбить кого-то еще. Для меня это будет… невыносимо.

Сердце Хоакины забилось, она понимала, что должна что-то ответить, но слова застряли в горле. Поэтому пришлось прокашляться, а потом несколько раз глубоко вздохнуть. Фернандо все это время молчал, неторопливо шагая по дороге.

─ Тебе нечего бояться, ─ произнесла она уверенно. ─ Я говорила, что не хочу с тобой разводиться.

─ Я помню, ─ отозвался муж. ─ Но твое сердце свободно, а недалеко такой блестящий и сказочно богатый владелец Хрустального ручья.

Хоакина хотела сказать, что все это редкостная чушь, но внезапно замерла от пришедшей в голову догадки.

─ Фернандо, а мог ли у дона Марсело быть роман с кухаркой?

─ Что? ─ посмотрел он на нее. ─ Хоакина, ты меня с ума сведешь. Ты постоянно меняешь тему. Да еще и фантазируешь.

─ Но это бы многое объяснило, ─ настаивала она. ─ И оставленные палмеры, и ее слезы. Возможно, дон Марсело тоже в молодости был галантным и блестящим.

─ Хорошо, хорошо, только пойдем, ─ сказал Фернандо и потянул ее вперед. ─ Иначе сегодня мы не доберемся до дома.

─ Ты снова не веришь мне, ─ рассерженно сказала Хоакина.

─ Не думаешь ли ты, что Милагрос убила дона Марсело?

─ Может, и не она. Но оставить ей большое наследство… Фернандо, ты же часто общаешься с нашим управляющим? А он наверняка знаком с управляющим Хрустального ручья?

─ Не знаю.

─ А ты мог бы поспрашивать?

Со стороны Фернандо раздался то ли вздох, то ли мучительный стон, как будто у него внезапно разболелись зубы.

─ Как ты себе это представляешь? А не знаете ли вы, сеньор, почему дон Марсело завещал кучу палмер своей кухарке? Он подумает, что я не в себе.

Хоакина снова остановилась, потянув за локоть Фернандо.

─ Конечно, не так. Можно просто завести разговор. Хотя бы попытайся. А я… я тебя поцелую.

─ Прямо сейчас или потом? ─ уточнил Фернандо.

─ Могу и сейчас, ─ мотнула головой Хоакина. ─ Если ты поговоришь с ним завтра.

─ Но завтра суббота, и я собирался… Господи, я торгуюсь с собственной женой. Хорошо, только давай после пойдем уже домой.

─ Я не понимаю тебя, ─ сказала уже обиженная Хоакина, отпуская его руку ─ То ты жалуешься, как тебе тяжело, что я все забыла, то препираешься, когда я иду навстречу.

─ Я бы не препирался, если бы ты поцеловала меня бесплатно. Для разнообразия. Не будь ты знатного рода, я бы дал тебе ссуду на открытие лавки.

Он осекся, видимо, заметив искренне возмущение на ее лице, а затем обреченно спросил:

─ Передумала?