Время вспоминать

— Думаю, ты права, ― снова заговорил Фернандо. ― Отец рассказывал, что бабушка, Дейрдре, тоже чувствовала себя здесь одиноко. Синекожие считали, что она губит детей, а местное общество просто избегало. Может, из-за того, что она была из Дамнии, а, может, как и синекожие, из-за дара.

— И это в части света, где обитает самое таинственное и зловещее колдовство? ― с иронией спросила Хоакина.

— Ее дар мог пугать больше, чем бокоры, ― предположил Фернандо. ― Или… или она была просто нездорова.

— Ты хочешь сказать, душевно? ― нахмурилась Хоакина. ― И тогда пожар…

— Я ничего не знаю, ― перебил ее Фернандо. ― Отец не любил говорить о ней. Не исключено, что я тоже проклят, и поэтому меня не любят соседи, ― прибавил он другим тоном, более веселым.

Хоакине оставалось только фыркнуть.

— Сдается мне, дорогой супруг, это ты избегаешь их. Приходится тащить тебя в гости, словно упрямого быка.

— И с помощью торговли и шантажа, ― возразил Фернандо.

— Кто-то же должен помочь мне раскрыть убийство, ― сказала Хоакина и широко зевнула, не успев прикрыть рот ладонью. ― То есть вернуть память.

— Поздно, ты уже проговорилась. И время тоже позднее, ― вздохнул он, бросив взгляд на часы на столике. ― Я все же пойду. Завтра тяжелый день.

Очень сонная Хоакина вяло поцеловала Фернандо, когда он потянулся к ней, а затем уже сквозь полузакрытые веки наблюдала, как он надевает брюки, накидывает халат и идет к двери. Первый раз, с тех пор как она пришла в себя после нападения, ее охватило чувство полного спокойствия и даже умиротворения.

Хоакина благополучно проспала завтрак, что стало входить у нее в привычку, и проснулась ближе к полудню. Усыпленные с ночи сомнения снова подняли голову и отравили начавшийся день. Так ли все происходило у них с Фернандо раньше? И не станет ли он сравнивать?

И мало того, пришлось самой приводить себя в кое-какой порядок, поскольку Соле куда-то запропастилась. Разозленная Хоакина, убрав под старомодную сеточку волосы и кутаясь в халат, спустилась вниз и отправилась прямиком на кухню узнать, где Соле, и устроить разнос, если застанет ее там за праздной болтовней.

Но на кухне возился с посудой Педро, а из-за приоткрытой двери, ведущей на улицу, слышались голоса кухарки и горничной Марии.

— Сеньора, ― расплылся в улыбке молодой синекожий. ― Зачем же вы пришли сюда? Позвонили бы из гостиной. Ваш завтрак нужно только разогреть. А кофе я мигом сварю.

— Сеньор Фернандо приказал меня не будить? ― спросила Хоакина не то, что собиралась.

— Вы правы. Сеньор ушел рано. А что с вами, сеньора? ― спохватился Педро, испуганно глядя на нее. ― Не заболели?

— Соле куда-то пропала, ― сердито ответила Хоакина. ― Я звонила, а она не пришла.

Педро покачал головой, неодобрительно цокая языком.

— Вот вертихвостка, а еще белая. С утра была в доме. Если сеньора не спешит, я закончу с посудой и поищу ее.

— Теперь уже не спешит, ― буркнула Хоакина.

Голоса с улицы зазвучали громче. Похоже, к ним присоединился кто-то еще. Кто-то, чьи интонации были Хоакине хорошо знакомы.

— А вот и она. Педро, я буду в гостиной. Подай туда завтрак и голову Соле.

— Слушаюсь, сеньора, ― серьезно кивнул синекожий, будто и в самом деле собирался обезглавить провинившуюся служанку. Наверное, здесь с этим лучше не шутить.

Педро подошел к делу ответственно, и завтрак появился быстро. А за ним пришла и Соле, все еще неся голову на плечах. Хоакина вдохнула аромат свежесваренного кофе, сделала небольшой глоток и ощутила, как злость немного отступила. Подцепив пальцами тартийю, она посмотрела на мнущую в руках ткань платья Соле и прищурилась.

— Я не смогла найти ни одного простого корсета, чтобы одеться самой. Волосы пришлось убрать под сеточку, которая по возрасту годится мне в прабабушки. И в таком виде пойти на кухню.

— Корсеты в чистке, ― виновато потупилась Соле. ― Но пару Мария разгладила. Надо только принести.

— Где ты была все утро? ― грозно свела брови Хоакина.

— Ох, сеньора, вы же не знаете, что произошло, ― выдохнула служанка, оставляя в покое платье. ― В Хрустальном ручье пропала Санта.

Хоакина откусила тортийю и принялась жевать, всем видом показывая, что не считает пропажу служанки соседей поводом бросать с утра свою хозяйку неприбранной.

— Все искали ее, пока один наш мальчишка не забежал в Пальмовый сад и не узнал, что Санта там.

— И какое мне до этого дело? ― все-таки рассердилась Хоакина, чуть не пролив на халат кофе.

— Санта пришла ранним утром к сеньорите Лауре. И говорят, она плакала. Я дошла до Пальмового сада и видела ее, всю расстроенную. Ох и попадет же ей от доньи Терезы. А сеньорита Лаура просила передать вам это, ― торжествующе закончила Соле и протянула Хоакине сложенную бумажку.

— Почему сразу не сказала? ― недовольно буркнула она и развернула записку.

«Хоакина, происходит что-то странное. Приходи, пожалуйста, как сможешь. Отец уехал по делам в город, и я не знаю, что делать. Лаура».

— Соле, подготовь мою одежду и жди в комнате. Я закончу с завтраком. И поживее! ― прикрикнула Хоакина, видя, что девушка с любопытством вытянула шею, стараясь заглянуть в записку.