Время вспоминать

— Эстелла захотела представить меня родственнику, поэтому мы здесь, ― сказал дон Пабло, выглядящий крайне довольным и даже немного смущенным. Не только из-за соображений расчета он выбрал эту женщину. Похоже, она ему нравилась.

— Моему дяде, ― улыбнулась сеньорита Маркес, и только сейчас Хоакина поняла.

Эстелла ― племянница одного из владельцев юридической конторы! Не сможет ли она помочь… В чем? Мысли Хоакина помчались, словно взбесившийся ящер, и ей стоило большого труда удержать на лице любезное выражение.

— А мы обедали в «Летучей рыбе», ― услышала она голос Фернандо. ― И решили проехаться по городу. Надо же привыкать к новому средству передвижения.

— Альбатрос? ― с восхищением и одобрением воскликнул дон Пабло. ― Прекрасное приобретение, сеньор. Я тоже подумывал об электромобиле. Что скажешь, Эстелла?

Они еще немного побеседовали о пустяках, не упоминая сегодняшнюю статью в газете. Но Хоакина не удивилась бы, если бы дон Пабло ее вообще не видел. Ему явно будет не до газет еще долгое время. А молодая невеста вовсе не выглядела беспечной пустышкой. В глазах светился ум, и светский разговор она вела не хуже бабушки-маркизы. Впрочем, Лауру идеальность будущей мачехи наверняка только расстроит.

— Сеньорита Маркес, ― сказала Хоакина. ― Мы будем рады видеть вас в гостях, если представится случай. Ведь мы будущие соседи.

— Спасибо, сеньора, ― отозвалась та.

Вскоре они распрощались с доном Пабло и его невестой и сели в электромобиль.

— Зачем ты ее позвала? ― спросил Фернандо, дергая рычаг. ― Я думал, твоей подруге она не нравится.

— Она племянница Маркеса, хозяина юридической конторы, ― быстро ответила Хоакина и в ответ на недоуменный взгляд мужа махнула рукой. ― Потом расскажу.

До полицейского участка, старого здания на сонной маленькой улочке, добрались без новых встреч и остановок. Инспектор Эспиноса ждал снаружи, облокотившись на давно не крашеный косяк двери и сложив на груди руки.

— Добрый вечер, сеньор, сеньора, ― сказал он, хотя выражение лица говорило об обратном. ― Почти весь участок ушел на мессу, но меня отец Абель попросил остаться.

— Нам очень жаль, что мы доставили вам неудобства, инспектор, ― опередила открывшего было рот, видимо, для взаимного приветствия Фернандо. ― Уверяю вас, это вопрос жизни и смерти.

— Надеюсь, до последнего дело не дойдет, ― отозвался Эспиноса, выпрямляясь и делая почти любезный жест в сторону открытой двери. ― Проходите.

В участке действительно было пусто и тихо, только на подоконниках и окнах жужжали мухи и в углу за столом склонился над бумагами тучный констебль, который даже не поднял голову, чтобы взглянуть на гостей. Следуя за инспектором и Фернандо, Хоакина с любопытством рассматривала внутренне убранство участка, однако оно было довольно скудным, и ей быстро это наскучило.

Эспиноса провел гостей через узкий темный коридор к большой нише, забранной решеткой.

— Эй, Лопес. Пришли сеньоры, они хотят поговорить с тобой.

Сидевший внутри на невысокой, вбитой в стену длинной скамье, синекожий в рваной рубахе и кое-как накинутым на плечи сюртуком безразлично взглянул на подошедших.

— Само собой, я обязан присутствовать при разговоре, ― добавил Эспиноса, прислонясь к стене и снова складывая на груди руки.

— А это обязательно? ― растерянно спросила Хоакина. Она не хотела давать инспектору лишней пищи для размышлений насчет себя. ― Со мной останется мой муж.

Фернандо кивнул, хотя вид у него был невеселый. Ему явно здесь не нравилось, и на человека в камере он косился без особой симпатии.

— По протоколу я не должен оставлять лиц, не причастных к работе в полиции, наедине с опасными заключенными, ― объяснил Эспиноса. ― Вряд ли меня уволят за нарушение. Но я не настолько безответственен, чтобы бросить вас здесь и уйти.

— Мы же снаружи, ― нахмурился Фернандо. ― И разве не приняты меры предосторожности?

— Несомненно, ― кивнул инспектор. ― Если вы присмотритесь, сеньор, то заметите, что заключенный привязан к скамье специальными цепями. Они не позволят ему исполнять обряды, могущие навредить кому-то. Однако мы с вами не колдуны вуду и не знаем всех их секретов. Поэтому протокол предписывает присутствие полицейского.

— Да не съем я ваших важных сеньоров, инспектор, ― неожиданно раздался раздраженный голос из камеры. ― Это вы хотите повесить на меня два убийства вместе с какими-то таблетками.

Хоакина с интересом кинула более внимательный взгляд на говорящего и заметила, что для синекожего он выглядит странно. Кожа его была заметно светлее, чем у собратьев по расе, а глаза, лениво смотрящие поочередно то на гостей, то на Эспиносу, были не цвета красного винограда, а обычные карие. Заинтригованная внешностью бокора, Хоакина повернулась к инспектору и кивнула.

— Хорошо, не будем спорить, оставайтесь, ― сказала она и услышала облегченный вздох Фернандо. ― Можно я подойду к решетке? Не хочется кричать.

— Только будь осторожнее, ― предупредил ее муж.

— Да не убивал я никого, ― устало закатил глаза Хуан Лопес. ― Инспектор с чего-то так решил.

— И зомби тоже в подвале не держал, ― покивал головой Эспиноса.