Время жестоких снов

Можно было спросить Зои-нэ, однако задавать чужестранцам такие вопросы считалось невежливым, почти оскорбительным, так что Киран обуздал любопытство.

– Как ты стал… таким? – спросила она, покосившись на его правую руку.

Киран машинально поднял ее и сжал кулак, ощущая привычные поскрипывание и треск туго натянутой кожи. Он давно перестал чувствовать боль – Иша с самого начала твердил, что болеть нечему, нервы отмерли и плотью теперь управляет только душа. Но время от времени Кирана охватывало странное чувство: рука, которая безукоризненно подчинялась любым мысленным приказам, была чужой. Наверное, даже искусственные конечности из живицы ощущались иначе.

– Мне повезло, – сказал Киран, глядя прямо перед собой. – Когда был совсем маленьким, я подхватил тумер, который питался моим сердцебиением. Он ослабил и замедлил мое сердце настолько, что я просто лежал целыми днями на циновке, смотрел в пололок и слушал, как за стеной шумит отцовский гончарный круг. У всех в нашем роду крепкое здоровье, так что я мог так лежать долго, очень долго… Но однажды пришел Иша и объявил, что ему указала на меня Великая Избавительница. Я стал его учеником, а когда-нибудь стану морвитом. Да, мне повезло.

Зои-нэ опять взглянула на него искоса, покачала головой и еле слышно прошептала невнятную фразу – должно быть, на своем родном языке.

Остаток пути до Гиацинтовой башни они преодолели в молчании. С каждым шагом решимость Кирана убывала, и он все сильней ощущал тревогу пополам с тоской, которую пробудила Зои-нэ своим бестактным вопросом. А еще внутри проснулся некий взволнованный голосок, который взахлеб перечислял всевозможные вероятные неприятности. Заткнуть его никак не получалось. В какой-то момент Киран почувствовал страстное желание швырнуть в стражницу и тюремщицу сумку и помчаться что есть мочи по одной из узких улочек. Зои-нэ тяжелее и старше, не догонит – а будучи чужачкой, заблудится в лабиринте улиц Ахимсы даже раньше, чем успеет запыхаться.

«Вперед!» – возликовал трусливый голосок.

«Заткнись», – велел Киран и принялся перечислять в уме Кошмарную тысячу тумеров, чтобы изгнать из головы все прочие мысли и голоса.

За поворотом дороги выросла стена в три человеческих роста, в которой была дверь – такая узкая и невысокая, что ему пришлось нагнуться, а Зои-нэ и вовсе прошла через нее боком. Перед этим, конечно, стражница постучалась и в ответ на оклик с другой стороны выдала длинную фразу, из которой Киран понял лишь отдельные слова. Что-то там про туман, тропинку и песню.

Он шагнул через порог, зажмурившись.

– Дальше тебя проводит мастер Тио-та, а мне надо помыться после путешествия по вашему, хм, нечистому городу. – В голосе Зои-нэ прозвучали нотки мрачного веселья, и внутри у Кирана все сжалось: что если она знает о морвитах и их учениках больше, чем кажется? Что если он все-таки идет прямиком в ловушку?

Он стиснул зубы и кивнул в ответ, а потом осторожно приоткрыл один глаз.

Тио-та, судя по имени, тоже прибыл в Ахимсу с острова Хи-Брас, однако выглядел совсем не как чужеземец. Средних лет, смуглый и темноглазый, с резкими чертами лица и слишком большим ртом, изогнутым в кривой улыбке. В просторном одеянии с вышивкой, указывающей на пост амрина, эконома Гиацинтовой башни. С руками, скрещенными на груди.

И еще одной парой рук, бледных и полупрозрачных, с просвечивающими костями из какого-то темного металла, которые упирались в бедра.

– Хм-м, – протянул он хриплым неприятным голосом. – Его светлость будет недоволен, когда узнает, что морвит прислал вместо себя ученика. Ну что ж, делать нечего. Ступай за мной да пошевеливайся – и так слишком много времени потеряли.

Киран хотел возразить насчет того, что Иша его «прислал», но потом подумал, что чем меньше слов произнесет, тем лучше. Завтра Иша будет полон сил и сумеет выпутаться из любого недоразумения – в особенности если Киран исцелит загадочного пациента, кем бы тот ни был.

Амрин повел его через совершенно пустой двор (Зои-нэ куда-то исчезла с ловкостью, поразительной для человека ее телосложения), а потом – через еще одну дверь, которая также открылась в ответ на длинный и причудливый пароль про розовый ил и кровь. Второй двор использовался как склад, в нем повсюду стояли какие-то ящики и бочки. Третья дверь открылась сама по себе – Киран даже не заметил привратника, – и за порогом раскинулось пространство, вымощенное белыми и синими каменными плитами, безупречно чистыми и такими гладкими, что он едва не поскользнулся. В воздухе витал изысканный цветочный аромат.

Новая стена уходила вверх и терялась в тумане облаков. Киран попытался вспомнить, сколько этажей в Гиацинтовой башне, и не смог. Молва называла совершенно безумные цифры – сто! Нет, пятьсот! О чем вы говорите, тысяча! Но наверняка все знали одно: жилые покои Чистых располагаются не ниже пятнадцатого, потому что тумеры и атмы умирают сами по себе вдали от породившей их земли. Ни Ише, ни Кирану не представилось возможности проверить, так ли это на самом деле.