Время животных. Три повести

– Как ни странно, и эту версию не сбрасывали. Но скоро за ним следом исчезли бракуши, которые чужие сети пытались щупать, мерёжи выдёргивали, перемёты, жерлицы с кружками. Так, вот их тоже… второй десяток лет ищут. А теперь таких охотников, а точнее хамов, которые сюда приезжают свою поганую душу отвести, стало большинство. По крайней мере, в пригородной, как ты выражаешься, зелёнке. И не только тех, кто с ружьями да бреднями сюда прутся, но и, например, городских грибников. Ты глянь внимательней хотя бы на ближний лес! По нему даже за опятами на колёсах, а то и на гусеницах отправляются, на разных там внедорожниках да круглоцыклах.

– Квадроциклах, Коль, – вновь сделал ремарку Иван.

– Ну, вот я и говорю, что эти «внедорожники» грибы уже не собирают, а заготовляют, то есть режут, как скотину. Едут скопом за несколько вёрст на место, превращая по ходу рощи в бурелом и хлам. И за ягодами так же. И за соком берёзовым, и за живицей, и за чагой, и за берёзовыми вениками, и за шишками. А минувшей зимой один полковник явился сюда за ёлками… на БТРе. Ёлок его гвардия спилила не больше дюжины, зато молочную лосиху завалили из крупнокалиберного пулемёта. Поэтому у этих, за которыми ты недавно прибирал, давно уже иная, как нас ещё в советские времена учили, ди-а-лек-ти-ка. Они таких категорий, как стыд и совесть, не имеют в обращении в принципе.

– А что ж у них тогда в обращении? – уже больше по инерции заинтересовался Иван.

– Формальности там разные… ну, чтоб хотя бы из пункта «А» по закону выйти. А как они в пункт «Б» доберутся, до этого никому и дела нет. На этом нынче вся наша жизнь стоит, от Кремля до самых до окраин. К примеру, охоту власти открыли? Открыли! Это тебе пункт «А». А дальше у них – билеты, лицензии, полные машины водяры, закуси, баб! Да, они уже и в Городе-то валят согласно корочкам, то есть где придётся, а тут – лес кругом, безлюдье, блин, птицы да звери, а у них – пятизарядные «Сайги» и патронташи в две опояски!

– Николай, вот ты говоришь, стыдиться не перед кем? Мол, все такие! – попытался возразить Иван. – А мы, дачники то есть? Это ведь, в сущности, не их, а наши леса! Ладно я, трубил по разным там памирам, а ты-то ведь уже больше тридцати лет тута?! Олигархи там на нефтяные трубы сесть успели, а вы, то есть мы, дачники…

– А ты, Иван, думаешь, дачники не менялись? – подкладывая гостю жареных опят, зловещим шёпотом спрашивал Николай. – Этот дачный кооператив мы заводом строили. Лес валили, пни корчевали, сучья жгли, болота сушили, землю возили. Все – как одна семья! И дома – плюс-минус – все одинаковые строили. Ну, по сопоставимым затратам. Теплицы – из оконных рам, парники – из слег да проволоки, даже досок для заборов на собственной пилораме напилили. Но постепенно жизнь стала меняться. Старики, которые этот кооператив организовали, стали немощными и, как говорится, вышли в тираж. Их места заняли дети, внуки, а чаще и вообще чужие им люди… с «лёгкими» деньгами. Пошли особняки, баньки со ступеньками к речке, гаражи с террасами, мастерские с фрезами и прочим электрооборудованием, а вместо огурчиков-помидорчиков – всё больше гибридные деревья с плющами да разные там искусственные корты с плиточными бассейнами.

– Ну, что ж, жизнь не стоит на месте, – не то пытался возразить, не то просто размышлял Иван. – В сущности, мы и на войну ходили из-за неё, из-за достойной жизни.

– Да, не блажи ты, солдат! – почти выкрикнул Николай. – Достойная жизнь – это, когда ты – никому не во вред. Ну, и другие тебе – тоже. Народ, как ты помнишь, на Руси всегда миром назывался. И вот ты, придя с войны, увидел мир вокруг себя? Дачники… они нынче тоже всё больше друг дружку через бруствер разглядывают. У тебя вон по Маше ещё слёзы не высохли. – Извини! – А кое-кто уже под твоих зверей копает…

– Не понял! – искренне удивился Иван. – А что под них копать? Кошки, собаки, поросёнок, пчёл вот присматриваю. Кое-кто вон и целых бурёнок держит. А на кордоне в сторону «железки» и пара лошадок пасётся. Так ведь от живности никому никакой докуки нету! Или я чего-то не знаю, Коля?

– На тебя тут уже и Карасику анонимки писали, и заявы в райотдел милиции, – полушёпотом и, словно пряча лицо от стыда, сообщил Николай своему озадаченному соседу. – Да, вишь, ничего у них пока не вышло, поскольку ты как раз гниду эту возле пруда вычислил и прищучил. Самой-то власти, вишь, уже никак: больно килу здоровую отрастила!

– А на что хоть жаловались то? – окончательно протрезвев, поинтересовался Иван.