Времяворот (СИ)

— Магия, господин. — Вздохнул я, медленно выводя его наружу. Для однорукого калеки это было весьма непросто. — Мы думаем, вашего племянника подвергли какому-то проклятию. Комбинированному колдовству. На самом деле, мы не уверены до конца, это лишь теории…

— Излагай. — Приказал мастер, медленно опускаясь прямо на ступени мраморной лестницы, и я продолжил:

— Северяне объединили домены смерти и крови. Мы полагали, что возвращение тела юного Магарбала — жест примирения, или по крайней мере уважения к его происхождению. Сейчас же очевидно: имперцы придумали очередную хитрость…

— Подлость… — Поправил хозяин, и я согласно кивнул. Рабам не полагалась отличная точка зрения.

— Имперцы придумали подлость. Неупокоенный пробудился, едва ваш брат склонился над ним. Стражники не среагировали. Как результат… Вы видели сами… И посмею предположить, две вещи. Первая — целью были вы.

— Возможно. — Игнорируя любые нормы приличия, мужчина вытер сопли рукавом халата. — А вторая?

— Думаю, такие же умертвия отправлены многим знатным квархадцам. Нам стоит придать случившееся огласке.

— Сумана… Хорошо. Распорядись. И оставь меня. Мне нужно побыть одному. — Велел грозный магистр, сжавшись на холодных каменных ступенях словно голодающий беспризорник. Я не стал спорить. Лишь намекнул охране незаметно приглядеть за стариком и остатками его брата. Навряд ли проклятие передавалось, но на моем веку встречалось слишком много восставших и слишком мало приличных людей.

***

— Благодарю, господин судья. — Вежливо улыбнулся я невысокому толстячку и сопровождающей его длинноногой девице. Вызывающе одетая (а вернее раздетая) хорсидка на фоне вспотевшего после получаса неспешной ходьбы спутника смотрелась одновременно нелепо и восхитительно. Нелепо — из-за осознания каждым присутствующим на сегодняшнем мероприятии подоплеки их отношений с кавалером. А восхитительно… По моему скромному убеждению девушки с подобной фигурой смотрелись восхитительно везде и всюду. Смуглая кожа, миндалевидные глаза… Она выделялась среди пусть загорелых, но все-таки светлокожих эолл, словно алая роза среди белоснежных лилий. Одновременно прекрасная и до боли вульгарная. И соотечественницы реагировали должным образом — не пускали мужей к экзотичному цветку, обходя ту шагов за десять-пятнадцать. Было ли ей какое-то дело до многочисленных косых взглядов? Не думаю. Красотка держалась невозмутимо, а на косые взгляды отвечала вежливыми улыбками. Она явилась на званный вечер не заводить подруг, а набивать себе цену и устраивать безбедную старость. Понимал ли это пока еще ее мужчина? Очевидно, но упрямо пытался усидеть на двух стульях: и похвастаться пассией, и не упустить ее из мокрых ладошек. Судя по числу пускающих слюни конкурентов, его ждал крах.

— Обязательно загляните к нам, как только появится время. Мы будем счастливы принять такого гостя. — Повторила хорсидка, слегка качнувшись вперед и как бы случайно открывая великолепный вид на прикрытую тонкой тканью грудь.

— Обязательно… — Чуть заторможенно ответил я. И, с не ускользнувшим от обольстительницы трудом, отвел взгляд, искренне вздыхая. — Боюсь, мне предстоит обойти еще многих гостей. Наслаждайтесь приемом, а я вынужден откланяться.

— Понимаю. Но надеюсь, сегодня мы еще сможем пообщаться. — Вымученно произнес судья, и я неопределенно пожал плечами:

— Не представляю, как оно сложится, но очень надеюсь.

— Очень надеюсь. — Передразнила Инси, едва мы отошли на достаточное расстояние. — Хозяин — бабник.