Всадник без головы

When again restored to consciousness, it was to discover that the fair vision of his dreams was no vision at all, but a lovely woman-the loveliest on the Leona, or in all Texas if you like-by name Louise Poindexter.	Когда сознание вернулось к нему, он понял, что прелестное лицо, которое грезилось ему во сне, было не видением, но принадлежало первой красавице на Леоне -- во всем Техасе, если хотите,-- Луизе Пойндекстер.
There was now no one to object to her nursing him; not even her own father.	Теперь уже никто не мешал ей ухаживать за больным. Никто, даже отец.
The spirit of the aristocratic planter-steeped in sorrow, and humiliated by misfortune-had become purged of its false pride; though it needed not this to make him willingly acquiesce in an alliance, which, instead of a "nobody," gave him a nobleman for his son.	Пережитое горе сломило ложную гордость старика плантатора. Он уже не возражал против брака дочери с любимым человеком, хотя, по правде сказать, и возражать было нечего.
Such, in reality, was Sir Maurice Gerald-erst known as Maurice the mustanger!	Его зятем стал не безвестный Морис-мустангер, а ирландский баронет сэр Морис Джеральд.
In Texas the title would have counted for little; nor did its owner care to carry it.	Титул в Техасе не имеет никакой цены; не придавал ему значения и сам Морис.
But, by a bit of good fortune-not always attendant on an Irish baronetcy-it carried along with it an endowment-ample enough to clear Casa del Corvo of the mortgage held by the late Cassius Calhoun, and claimed by his nearest of kin.	Зато он оказался обладателем большого состояния -- чем не избалованы ирландские баронеты,-- достаточно большого, чтобы выкупить имение Каса-дель-Корво, заложенное в свое время Вудли Пойндекстером, у наследника Кассия Колхауна.
This was not Woodley Poindexter: for after Calhoun's death, it was discovered that the ex-captain had once been a Benedict; and there was a young scion of his stock-living in New Orleans-who had the legal right to say he was his son! It mattered not to Maurice Gerald; who, now clear of every entanglement, became the husband of the fair Creole.	Выяснилось, что Кассий Колхаун уже был женат, и его имущество отошло к сыну, который жил в Новом Орлеане.
After a visit to his native land-including the European tour-which was also that of his honeymoon-Sir Maurice, swayed by his inclinations, once more returned to Texas, and made Casa del Corvo his permanent home.	После свадьбы Луиза и Морис Джеральд отправились путешествовать по Европе. Они побывали на родине Мориса, но снова вернулись в Техас -- в асиенду Каса-дель-Корво.
The "blue-eyed colleen" of Castle Ballagh must have been a myth-having existence only in the erratic fancy of Phelim.	Голубоглазая красавица, тоскующая в замке Баллах по молодому ирландцу, существовала только в буйном воображении Фелима.
Or it may have been the bud of a young love, blighted ere it reached blooming-by absence, oft fatal to such tender plants of passion?	Или, быть может, это было юношеское увлечение, одно из тех, которые не выдерживают испытания разлуки.
Whether or no, Louise Poindexter-Lady Gerald she must now be called-during her sojourn in the Emerald Isle saw nothing to excite her to jealousy.	Как бы то ни было, за время пребывания в Ирландии у Луизы Пойндекстер -- теперь ее надо называть леди Джеральд -- ни разу не проснулось чувство ревности.
Only once again did this fell passion take possession of her spirit; and then only in the shape of a shadow soon to pass away.	Только один раз это мучительное чувство снова овладело ею, но оно прошло быстро и бесследно, как тень.