Всадник, скачущий впереди

Ах вы, лимончики,
Вы мои лимончики…

Вейся, чубчик! Вейся, кучерявый!
Эх, да развевайся, чубчик, на ветру!..

Две гитары за стеной
Жалобно запели…

О с т р о в с к и й (горько). Живут же люди!

Р а я. Там пшенка у вас, в комнате. Под подушкой.

О с т р о в с к и й. Спасибо. (Выходит.)

К у р е н к о в (появляясь в окне). Не надумали, Раечка?

Р а я. Уходите отсюда!

К у р е н к о в. Зачем же! Вы знаете мою к вам симпатию! (Лезет в окно.)

Р а я (кричит). Николай Алексеевич! Коля!

О с т р о в с к и й (на пороге). Что, Рая?

Куренков скрылся. Слышен только его голос:

Девушку с глазами дикой серны
Полюбил суровый капитан…

(Он все понял.) Слушай, Рая. Славная ты пацанка, а жизнь у тебя… Надо к настоящим людям прибиваться.

Р а я. Куда мне!

О с т р о в с к и й. Вот что. Друзей я не предаю. Только бы они меня не предали. Как здоровье. Давай вместе влезать в драку. Ничего другого не предлагаю. Не имею права. Меня может подкосить в любую минуту. Так что ты свободна.

К у р е н к о в (в окне). Жених! Ноги не держат!

О с т р о в с к и й. Ах ты… (Припадая на правую ногу, выбежал из комнаты.)

Р а я (кричит). Коля! (Бежит за ним.)

А патефоны точно взбесились. Они оглушают, воют, хохочут саксофонами, мяукают трубами. О с т р о в с к и й  уже на вечернем бульваре приморского города, под цепочкой фонарей. Он размахивает палкой, словно пытаясь разбить невидимых своих врагов.

О с т р о в с к и й (задыхаясь). Гады!.. Замолчите!.. Замолчите!.. (И вдруг падает.)

Рая подбегает к нему, подхватывает под мышки, с неожиданной силой поднимает.

Р а я. Что, Коля? Что?!

О с т р о в с к и й. Ноги…

Р а я. Нет! Нет! Нет! (Обхватила руками плечи Островского, целует его в глаза, лоб, щеки.) Отсидел ты!.. Я знаю… У меня тоже так бывает… Иди, Коля! Иди, миленький!

Беспомощно улыбаясь, Островский шагнул вперед и тяжело рухнул на землю. А где-то в окне, прямо над ним, оглушительно гремит: «Эх, раз! Еще раз! Еще много-много раз!..»

З а н а в е с.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Когда зажигается свет, мы видим белую скамью под кипарисом, балюстраду набережной. Опираясь на костыли, к скамье подходит  О с т р о в с к и й. Видно, что каждый шаг доставляет ему невыносимую боль. Отшвырнув костыли, опускается на скамью. Сидит, обхватив голову руками. Потом вынимает браунинг. Изучающе смотрит на пистолетное дуло. Появляется  А к и м. Он в гимнастерке, сапогах, заметно постарел. Видно, что санаторный быт ему непривычен.

А к и м (поднимая костыли). Ты что ходилки свои раскидал?

О с т р о в с к и й. А…

А к и м. Костыли, говорю, зачем ломаешь?

О с т р о в с к и й (вдруг). Аким? Ты как здесь очутился?

А к и м. Думаешь, я железный? Врачи пригнали. (Взял из рук Островского браунинг.) Чистить собрался?

О с т р о в с к и й (не сразу). Чистить.

А к и м (вынимая обойму). Разрядить забыл. Ищу тебя по всему санаторию, а ты вон куда забрался! С морем прощаешься?

О с т р о в с к и й. И с морем тоже…

А к и м. Монету, говорят, нужно кинуть.

О с т р о в с к и й. Скажи, Аким… Ранило человека. Добить просит, а товарищи не решаются. Дашь ты такому свой пистолет? Или пусть мучается с перебитым хребтом?

А к и м (после паузы). Не дам. Возьму на закорки и дотащу до лазарета.

О с т р о в с к и й. Чтоб стал обузой?

А к и м. Кому?

О с т р о в с к и й. Жене, товарищам.

А к и м. Тогда это не жена, не товарищи.

О с т р о в с к и й. Одним инвалидом больше, одним меньше.

А к и м. Человеком. Не сдавайся, Коля. Не сдавайся. Слышишь?

О с т р о в с к и й. Слышу.