Всадник, скачущий впереди

В а с я. А мне хорошо? Удовольствие, думаешь, тут мерзнуть?

Л е л я. Ну и уходите! Никто вас не заставляет. Я считала, что вы ему друг, а вам наплевать!

В а с я. Это ему наплевать! На меня, на тебя… на всех! Гордость свою показывает! Обидели, так приди к людям, объяснись… А он из себя «живой труп» изображает! (После паузы.) Где записка?

Л е л я. Вот.

В а с я. Читай сама. Я его пьяные каракули не разбираю.

Л е л я. «Приходи часов в девять на пустырь за новыми домами».

В а с я. Так… Ну и что теперь делать?

Л е л я. Не знаю. Вы идите, а я ждать буду.

В а с я. До утра, что ли?

Л е л я. Хоть до утра!

В а с я. В одну палату с матерью лечь хочется? (После паузы.) Как она?

Л е л я. Лучше. Спасибо.

В а с я (прислушиваясь к мелодии). И где они эту пластинку выкопали? Ладно! Подожди меня здесь. Если долго не будет, беги за милицией. Хотя черта лысого их здесь найдешь. Они где посветлей прогуливаются.

Л е л я. Неужели туда пойдете? И не боитесь?

В а с я. Боюсь.

Л е л я. Правда боитесь?

В а с я. Что я, не человек, по-твоему?

Л е л я. А может, не ходить вам?

В а с я. Я не пойду, другой не пойдет… А он, дурак, увязнет по уши. (После паузы.) Ладно! Ушел! (Скрывается в темноте.)

Вытянув шею, напряженно смотрит ему вслед Леля. Медленно гаснет фонарь. Освещается комната в доме. Самая обыкновенная, ничем не напоминающая воровскую «малину». Занавески на окнах. Выцветший абажур над столом, покрытым клеенкой. На кровати под вытертой беличьей, шубой прикорнула  с е д о г о л о в а я  ж е н щ и н а  с усталым лицом. На столе несколько бутылок, скудная еда. За ним сидят  А л е к с е й, Н ы р к о в  и  п а р е н ь, которого мы видели у ворот колонии и в садике у Дома культуры. На нем малиновая шелковая пижама. Алексей в нижней рубашке и ватнике. Он очень пьян, но это заметно только по его глазам, почти стеклянным. Крутится патефонная пластинка, парень в пижаме подпевает ей.

П а р е н ь. «Студенточка — вечерняя заря, студенточка…»

А л е к с е й. Идти мне надо.

П а р е н ь. Рано еще.

А л е к с е й. Сколько?

П а р е н ь (подмигивает Ныркову). Восемь… Разливай, Нырок!

За дверью слышен грохот упавшего ведра. В комнату входит  В а с и л и й.

В а с я (после паузы). Здравствуйте!

Все оторопело смотрят на него. Алексей пытается подняться, но Нырков удерживает его за полу ватника. Женщина испуганно вскакивает и замирает у кровати. Первым приходит в себя парень.

П а р е н ь. Садись, гостем будешь… Мать, подкинь-ка жратвы.

Ж е н щ и н а. Нет ничего. Все подчистили.

П а р е н ь. Как то есть нет? В магазин сбегай!

Ж е н щ и н а. Мне на работу надо.

П а р е н ь. В ночную, что ли?

Ж е н щ и н а. Будто не знаешь. Это тебе все гулянки!

П а р е н ь. Иди, не отсвечивай!

Ж е н щ и н а. Постыдился бы при чужом-то человеке! Господи, был бы отец жив.

П а р е н ь. Слыхали!

Ж е н щ и н а. От людей бегала, праздников не замечала, куски от себя отрывала: «Сыночек, сыночек!» Вырастила!..

П а р е н ь. Денег ты от меня не видела? А шубу чью носишь?

Ж е н щ и н а. Кабы знать, чья она…

П а р е н ь (угрожающе). Разговорилась!

Женщина замолкает и, торопливо обмотав голову платком, уходит. Парень наливает стакан до краев и пододвигает его Василию.

Вон студня еще ошметок остался… За что пьем?

В а с я (взглянув на Алексея). За него!

П а р е н ь. За Лапу, значит, желаешь выпить? Нырок, плесни ему.

А л е к с е й (глухо). Не буду я…

П а р е н ь. Неудобно. За тебя пьют… Будь здоров!

Василий, глядя в глаза Алексею, выпивает свой стакан до дна. Алексей, отхлебнув из своего, закашлялся и отставил стакан в сторону.

П а р е н ь. Не в то горло, что ли? (Василию.) А ты, я вижу, употребляешь! Закусывай.

В а с я. Покурю…

П а р е н ь. С чего это тебя к нам занесло?