Всадники ниоткуда

Он сразу вспомнил, где он и что именно его окружает. Сон воспроизводил прошлогоднюю летнюю практику в песках Кара-Кумов. Но почему он один? Где же археологи? Очевидно, ушли к становищу, забрав свой нехитрый инструмент, — рабочий день экспедиции, должно быть, уже закончен. Славка еще раз оглядел осточертевшие ему развалины древнего парфянского города, поправил на голове тюбетейку и подкинул ракеткой теннисный мяч. Так вот почему он остался. Славка был теннисистом, и не каким-нибудь приготовишкой-любителем, а гордостью института — без пяти минут мастером спорта. Ракетку для тренировки и теннисные мячи он взял с собой в экспедицию, хотя и знал, что партнеров у него там не будет. Но тренироваться можно и без партнеров: была бы стенка. И стенка нашлась — кусок каменной крепостной бойницы, куда он с терпением Сизифа приходил на закате после рабочего дня. Сон вернул его к этой стене Иерихона, когда-то рухнувшей от рева библейских труб, но упорно не поддававшейся яростным ударам теннисного мяча. Но смех смехом, а такая игра «в стенку» приносила свои плоды: отрабатывала реакцию, чувство дистанции, автоматизм движений. «Ну что ж, — подумал во сне Славка, — раз надо — потренируюсь».

Он подбросил в воздух мяч и послал его в стенку, отбил, Достал ракеткой и снова отбил, каждый раз увеличивая силу удара. Последний удар был особенно силен — он даже чуть-чуть своротил наверху древнюю парфянскую кладку. Трещина меж камнями расширилась, обнаружив уже не желтый, а бурый провал, в котором что-то зашевелилось.

Мяч, отскочивший от стенки, упал к ногам Славки, но тот даже не взглянул на него. Из трещины с пронзительным шипением высунулась треугольная голова черно-желтой змеи. У Славки было время спрыгнуть в раскоп и, отбежав, выбраться на другую сторону песчаной канавы. Но непонятное оцепенение сковало его. Он так и остался стоять с разинутым ртом и ненужной уже ракеткой. Не двинулся он и тогда, когда двухметровая змея скользнула вниз по стене, готовая атаковать невольного обидчика.

О змеях Славка прочел все, что мог достать еще до поездки в Туркмению, и сразу узнал врага. То была крупная сильная гюрза, «кох-лорх» — «ужас ночи», гробовая змея из «Песни о вещем Олеге».

Славка сразу забыл, что это сон, что он только что играл в преферанс, а потом подошел к яме с метеоритом.

Явью, реальностью для него была Средняя Азия, пески Кара-Кумов, его отчаянная беда. Он скосил глаза: можно еще успеть, ширина раскопа — метра три с половиной, можно взять с места. Но на какую-то долю секунды ему стало стыдно. «Трус паршивый, — выругал он себя, — ты же вооружен». Он сжал ракетку. Неужели не отобьет? Отобьет. Он даже мысленно прикинул, как это будет. Гюрза подползет метра на полтора — и бросок! А удар мяча от встречной ракетки разве не бросок?

Змея, шурша по песку, подползла ближе. Впервые он видел гюрзу так близко: тугое жирное тело, плоская треугольная головка и маленькие неподвижные глаза. Между зубами мечется тонкий, раздвоенный на конце язычок.

Славка почувствовал, как по спине под ковбойкой поползла липкая струйка пота. Ну, держись, старик. Сейчас прыгнет. Ноги его сами собой привычно согнулись в коленках, ракетка застыла, как взведенный курок.

Черной молнией — в прыжке желтые пятна уже не различались — метнулась вперед гюрза, и в то же мгновение, не опоздав даже на сотую долю секунды, Славка выбросил руку навстречу. Удар был сильнее, чем подача на корте, но рука теннисиста не дрогнула: отброшенная ракеткой змея перевернулась в воздухе и шлепнулась на песок.

Страх и оцепенение исчезли. Струйка пота на спине высохла. Славка ощущал себя если не гладиатором, то, по крайней мере, победителем Уимблдонского турнира.

Прыгай, красавица, — встречу! А змея уже скручивалась пружиной, снова готовясь к броску. Славка ждал.

Все чувства в нем слились в одно, знакомое каждому опытному спортсмену. Шестое чувство — умение «видеть затылком». Оно бросает вперед гонщика, не имеющего времени оглянуться на «достающего» его конкурента, и уводит боксера от нокаутирующего удара. Это не врожденный инстинкт, а условный рефлекс, выработанный упорными тренировками. Спасибо «стене Иерихона»: прыгай, гадина!

И гюрза снова черной лентой мелькнула в воздухе.

Славка встретил ее резаным ударом снизу закрытой ракеткой. Точь-в-точь как знаменитый удар Черткова, лишивший Славку чемпионской короны. На этот раз Шадрин реагировал еще быстрее. Бросок. Удар. И снова, встретив решетчатую преграду, беспомощно изогнулось в воздухе черно-желтое тело змеи. Все. Гюрза выдохлась.

Неподвижным жгутом лежала она на земле, и только подергивающийся кончик хвоста говорил о том, что она еще жива.

Славка чуть-чуть расслабился. Он знал, своим «шестым чувством» знал, что это еще не конец. Знал и не волновался. Минутный отдых. Вдох. Выдох. А змея тем временем сокращает мускулы, снова готовясь к прыжку.