Всадники в грозу. Моя жизнь с Джимом Моррисоном и The Doors

Ну и дела, подумал я. Они просто не поняли наше видение. Да они тупые, блин!

* * *

После того, как наше демо завернули, энтузиазма на репетициях поубавилось. Во время очередной, когда Моррисон вышел на перерыв, Джим и Рик Манчареки воспользовались моментом, чтобы отвести нас с Реем в сторонку и сообщить, что они уходят из группы.

Я отлично их понимал: Рик с Джимом, как и Рей, привыкли нормально зарабатывать, выступая по клубам, и им был не в кайф упираться на шару неизвестно зачем, да еще в компании с таким непрофессионалом, как Моррисон. Однако я считал, что они совершают большую ошибку.

Моррисон появился в гараже, олицетворение невинности.

Все остальные переминались в смущении, и я предложил сыграть пару песен. Вышло не очень. Мы играли вяло, и я знал, что братья Рея уже не с нами. Рей сидел с вытянувшимся лицом, но я пытался приободрить его, бросая многозначительные взгляды в его сторону: не переживай, возможно, все к лучшему. Я надеялся, что мы найдем им замену в лице гитариста, который сможет солировать.

* * *

Моя половая жизнь на тот момент прекратила свое существование. Я, наконец, заявился проведать Хейди в дом к ее родителям на Беверли-Хиллз. Мы не виделись восемь месяцев. После моего посвящения в медитации и контркультуру, она показалась мне простушкой и наивнячкой. Я заподозрил, что ей просто нужен муж, двое детей да собственный дом. Я откланялся, вернулся домой и поставил одну из своих любимых песен Боба Дилана:

Иди прочь от моего окна, беги со всех ног
Я не тот, кого ты хочешь, бейби, я не тот, кто тебе нужен
Ты говоришь, что ищешь кого-то
Кто не знает слабости и всегда полон сил,
Чтобы оградить и защитить тебя
Неважно, права ты иль нет,
Кого-то, кто распахнет перед тобой все двери…
Но я не тот, бейби, нет, нет, нет, я не тот
Я не тот, кого ты ищешь, бейби

Хейди — в прошлом. Мечты о группиз, изнывающих от страсти по мне — в будущем. А в настоящем — я и моя собака Лофти, спящие в одной постели. Я влюблялся по нескольку раз за день, просто колеся по городу. Наверно, у меня был спермотоксикоз. При этом я так боялся женщин, что не мог решиться заговорить хотя бы с одной.

Я знал, что вполне симпатичен и способен быть «чувственным» с девушкой, но страх оказаться отвергнутым был столь силен, что мне оставалось только фантазировать. Когда наша группа, наконец, чего-то добьется, воображал я, мы будем выгребаться из-под телок, которые повалятся на нас со всех сторон!

Так или иначе, надежда, что наши песни достаточно хороши, была тем, ради чего стоило жить.

* * *

Я откинулся назад и стал раскачиваться на двух задних ножках стула, сидя за столом в родительской гостиной. Я любил так делать еще ребенком, несмотря на порицание, которое достигло кульминации в тринадцать, когда стул подо мной сломался. И вот я снова здесь, занимаюсь тем же. Но я нервничал, а это занятие меня успокаивало. К моему облегчению, званый обед со спагетти, которые моя мама приготовила для всей нашей группы, проходил гладко. Больше всего я переживал за Джима, в обществе моих родителей, но он был в образе джентльмена-с-Юга и посему вел себя тихо и скромно. Полагаю, его желудок был счастлив. Мои друзья, похоже, изголодались и стосковались по домашней еде. «Дом» у Рея остался в Чикаго, а у Джима — во Флориде.

Дороти, подружка Рея, была привычно молчалива, зато Рей бурно беседовал с моей мамой. Пара вечных оптимистов. Мой младший брат, Джим, двенадцати лет, был всецело сосредоточен на том, как намотать спагетти на вилку и донести до рта. Отец, как всегда, отмораживался, так что я попытался взломать лед.

— Я думаю, если мы сможем сделать хитовый альбом, именно — золотой альбом, а не просто синглы, вот тогда мы будем в дамках. Когда ты продаешь миллион синглов, деньги начинают крутиться, но фирма звукозаписи берет себе огромный процент за производство плюс прибыль, так что артисту перепадает процентов пять, не больше. Поэтому нужно сделать целый альбом хитов, и тогда — мы богачи.

— Правильно рассуждаешь, — отозвался папа. — А название у вас есть?

— Пока нет.

— Еще спагетти? — вклинилась мама. — Добавки сколько угодно!

— Я, пожалуй, не откажусь, — Рей привстал. Он оглянулся на Дороти, и она протянула ему свою тарелку, которую он тоже вручил маме за очередной порцией.

Милый вечерок. Все отправились по домам с полными животами, и состояние сытости держалось еще несколько дней.

После ухода Рика и Джима Манчареков я привел на репетицию Билла Вольфа. Он был хорошим соло-гитаристом, но Рей посчитал, что он не очень вписывается, то ли музыкально, то ли визуально. Джиму было особо нечего сказать на этот счет, он, похоже, оставлял решение всех музыкальных вопросов Рею и мне.