Все, что мне дорого. Письма, мемуары, дневники

Лебедь Светлана совершила в общежитии кражу женских сапог. Осуждена на 4 г. 6 м.

Белозеров Алексей украл на рынке пару кроссовок: 3 г. 2 м.

Батищева Ирина украла из погреба 2 ведра картошки стоимостью 40 р. Осуждена на 4 г.

Слюедов Сергей залез в сарай, похитил 10 кур (стоим. 300 р.), осужден на 2 г. 5 м. Далее, когда выяснилось, что он похитил с дачных участков 22 кг лука, срок увеличили до 3 лет 3 м.

Мутовкин Сергей (17 лет) выкопал с чужого огорода 2 мешка картошки на сумму 250 р. Осужден на 3 г. 6 м.

Лукаш Владимир за кражу из сарая пяти кур: 4 г. 1 м.

Но и это не рекорд – мальчишку, взявшего варежки у ребенка, а на следующий день вернувшего их по просьбе матери, осудили на несколько лет, а другой подросток осужден за несколько пустых мешков, которые он даже не успел украсть.

Этот список, повторяю, можно продолжать долго. Но нетрудно заметить, что большинство этих ужасных преступников – люди низов, беззащитные юридически и чаще всего безработные. И, к сожалению, много среди них не просто молодежи, а обыкновенных подростков, из которых система формирует завтрашних урок и профессиональных преступников: пожирая мальков, как щука собственных детей, она пропускает их через «конвейер расчеловечиванья», как сами заключенные его называют: свобода, тюрьма, и снова свобода, и снова тюрьма, и так уже до конца жизни. Но вначале-то – те самые пресловутые двадцать два килограмма лука, которые весят тонну нашей жестокости.

Свидетельствую собственной жизнью, много раз за украденную пайку хлеба мог и я влететь в тот конвейер, как влетели и исчезли навсегда мои бывшие дружки по колониям, тогда бы не стоял перед вами, истерзанный все теми же вечными вопросами, как оберечь другую молодь от этого большого несчастья.

Краснокожая паспортина

Знаменитые стихи Маяковского о паспорте, который он достает из широких штанин, мы, конечно, знали наизусть, и особенно торжественно для слуха звучали слова: «Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза!» Поэтически узаконенный образ паспорта между тем был для любого гражданина СССР не столько предметом гордости, сколько жесткого и многостороннего государственного контроля. Заглянувшему для любопытства в ваш паспорт обычному участковому не может не открыться вся ваша жизнь, до донышка, и не только место и год рождения, но и национальность, и все адреса проживания, и состав семьи: жена и дети, и даже отношение к воинской службе. Кроме фото есть образец подписи. Тут же отмечены почему-то номер сберегательной книжки и все данные о заграничном паспорте.

По сути, это досье, которое дает возможность полностью контролировать нашу личную жизнь, а при случае вмешиваться в нее. Тем более специалисты утверждают, что по серии паспорта можно определить человека, который прежде был осужден, а у чеченцев и других кавказцев, как бы они ни хотели скрыться, серия в паспорте тоже особая.

Вся история паспортизации в нашей стране связана с попыткой держать под жестким контролем жизнь человека от рождения до смерти. Свободолюбивый господин Ленин в борьбе с царизмом еще в 1903 г. (сто лет назад!) требовал уничтожить паспорта, ибо в других странах Европы уже тогда их отменили, а в Америке их никогда и не было. «Разве это не крепостная зависимость, – писал он, – разве это не издевательство над народом?» Но с приходом к власти большевиков как раз и начинается тотальная паспортизация России: сперва трудовые книжки (по сути, те же паспорта) и далее, в 32-м году, за подписью Калинина, Молотова и Енукидзе вводится по всей стране единая паспортная система с непременной пропиской по месту жительства.

В строго секретном протоколе № 4 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) по этому поводу есть такие слова: «В видах разгрузки Москвы и Ленинграда и других городских центров… от скрывающихся в городах кулацких, уголовных и других антиобщественных элементов…» Понятно уже, кто «скрывался в городах», – это приехавшие на работу из разоренных и голодающих деревень крестьяне после организации в них колхозов.

Так, моему дяде Викентию, видимо, тогда повезло, он бежал из деревни в Смоленск, будучи раскулаченным за принадлежащую ему лошадь, и устроился чистильщиком паровозных котлов, проработав 40 лет, и до самых брежневских времен он тщательно скрывал свое прошлое. А вот уже в 1935 году по записке Ягоды и Вышинского «в целях быстрейшей очистки городов от уголовных и деклассированных элементов» назначаются «тройки», а уж как они очищали, можно себе представить.

В 40-м году по распоряжению Берии вводятся 1-я и 2-я категории режима проживания: это Москва, Ленинград, Киев, Баку и множество других городов, где категорический запрет на проживание лицам, судившимся за контрреволюционную деятельность, лицам, приехавшим на работу и т. д.