Все, что мне дорого. Письма, мемуары, дневники

Один ученый, футуролог, недавно всерьез объяснял в своей статье, что наши дети из двадцать первого века не станут, как их бабушки и дедушки, ценить своих игрушек, поскольку они взаимозаменяемы, а вырастая, не будут дорожить и жилой обстановкой (она тоже стандартна), и даже самим жильем. В общем, как вечный командированный, проживающий в гостиницах: и там и сям похожая мебель, еда, и даже люди – попутчики… Этакая ни к чему не привязанная жизнь.

Да ладно бы игрушки. Режиссер фильма по мотивам «Капитанской дочки» («Русский бунт»), который вот-вот выйдет на экраны, Александр Прошкин рассказал в недавнем интервью, что из десятка молодых актеров, которых он опробовал на главные роли в своем фильме, – ни один не читал этой повести. «Наше молодое поколение, – говорит режиссер, – слишком увлечено поп-культурой». И почему-то вспоминается где-то вычитанная фраза: «Нам, людям, вырванным из контекста цивилизации…»

Да что далеко ходить, вот один знакомый бизнесмен рассказал, как поехал он на родину, в глухую сибирскую деревню к отцу с матерью, а они на обратную дорогу ему гостинца завернули для внука: несколько килограммов парного мясца. Наш бизнесмен взмолился: мам, да не могу взять мясо, у меня чемодан забит кормом для кошки… В Москве, понимаешь, корм пропал, нечем кошку кормить, вот, везу, ну куда я еще твое мясо дену! А мать так рассердилась, что даже прикрикнула: вот отец придет, он тебе ремня даст! Для кошек, значит, чемодан, а для внука места нет? И далее тот бизнесмен рассказал, что корову-то родители продали, трудно по возрасту содержать. «За сколько?» – спрашиваю. Отвечают: очень удачно, за полторы тысячи рублей. А я услышал, и стыдно стало, потому что накануне в ресторане за обедом я, значит, четыре с половиной тысячи просадил… По тем ценам, на триста долларов. А это, оказывается… три коровы!

Рассказываю не в осуждение, такова жизнь.

Что бы там ни говорили, а цивилизация – это то, что было до нас и будет после нас. Мы лишь звено в его живой цепи. И хоть цепь, невозможно не ощутить, то и дело рвется, нам очень важно удержаться на уровне этой цивилизации, не одичать, не потерять связь времен. Не выпасть из того самого «контекста». А потому и закончить хочу словом о Доме. Он, полагаю, вопреки прогнозу ученых, может еще быть главной ценностью в этом полуразрушенном мире. С него начиналось наше представление о мире и родине. Ничего равноценного, влияющего на всю дальнейшую жизнь человека, по-моему, нет. И тут мой смоленский земляк (с отцом моим жили в соседних хуторах) Александр Трифонович Твардовский прав, сказав однажды:

И пусть последний раз сюда
Зашли мы мимоходом,
Мы не забудем никогда,
Что мы отсюда родом…

Раненое солнце

Было бы закономерно открыть свою страничку на грани века и тысячелетия какой-нибудь философской заметкой, размышлением, подводящим итоги нашим российским плутаниям (в наказ остальному миру), которое стоило нам многого, столько, что следующего века не хватит сосчитать. Что говорить, генофонд нации подорван, и никто не может уверенно сказать, что мы вообще самосохранимся. И все-таки мое первое слово я отдаю детям. Им жить дальше, они, как это ни звучит банально, и взаправду наше будущее.

Однажды поэт Григорий Поженян сказал в стихах:

Чтоб нам вернули лошадей,
Чтоб наши дети не болели,
Чтоб их воротнички белели
И было все как у людей…

Не так давно специалисты Психологического института РАО попросили наших детей от 6 до 15 лет изобразить на своих рисунках, как оно им представляется – наше будущее. Если десять лет назад они рисовали в ярких веселых тонах различные пейзажи, цветы, животных, теперь дети в темных, как сказано – депрессивных, тонах изобразили картины экологической катастрофы, насилие и прочие кошмары. Многие дети изобразили себя в виде гангстеров среди окровавленных тел, оторванных ног и рук. На одном рисунке было написано: «Если бы в Москве было меньше грузинов и негров, она была бы чище». При сравнительном анализе, по словам психологов, даже рисунки малолетних узников фашистских концлагерей выглядели более оптимистично.

Кстати, немецкий врач Борис Вихман, лечивший чеченских детей в 1995–1996 годы на Кавказе, провез по всей Германии выставку детских рисунков. Я видел эти рисунки, сделанные из-за отсутствия бумаги на обороте медицинских карточек. На них изображен мир в момент его крушения: вертолеты, бронетранспортеры, люди в камуфляже с оружием в руках, и почти нет природы, лишь на одном я нашел странный такой сюжет: «раненое солнце».