Все, что вы хотели знать о смерти

– Можно говорить? – поинтересовался он. Потом кивнул оператору и продолжил: – Добрый день, уважаемые земляки. Я – следователь по особо важным делам Следственного комитета России, подполковник юстиции Егоров. Хочу сообщить зрителям и всем жителям города, что напряженная работа по розыску всех причастных к нападению на квартиру известного тележурналиста уже дала определенные плоды. К сожалению, некоторые преступники были убиты в результате бандитских разборок или с целью запутать следствие. Но были проведены обыски по местам их проживания и обнаружено немало вещей, находившихся в розыске. Все эти вещи были похищены у владельцев в результате незаконных проникновений в квартиру или в ходе разбойных нападений на улицах. Вещи уже опознаны и в самое ближайшее время будут возвращены владельцам. Но одно можно сказать с уверенностью: пресечена деятельность устойчивой преступной группы, называемой в просторечии бандой, которая промышляла грабежами, разбойными нападениями и квартирными кражами, не брезгуя и убийствами…

Позвонила Снежко. Отвечать не хотелось, но было понятно, что бывшая сокурсница вряд ли звонит в рабочее время, чтобы болтать впустую.

– Ты же был на похоронах Звягинцева? – поинтересовалась она, но с такой уверенностью, словно заранее знала ответ.

– Отметился.

– За столом не сидел?

– А в чем дело? Гостей угостили отравленной пиццей и бодяжным виски?

– Типа того. Говорят, что вдова назвала имя заказчика. Не присутствовал при этом?

– Не знаю, кто тебе что говорит, но я за столом не сидел и ничего такого не слышал. А Елена Ивановна немного не в себе. Если твои информаторы сообщили, что конкретно она сказала, то наверняка назвали имя заказчика.

– Они много чего сказали. Вдова сослалась на свой источник… А если совсем конкретно, то твоя бывшая теща утверждала, что к ней сегодня приезжал сам Павел Ипатьев и в доверительной беседе сообщил, кто главный злодей, а кто не главный. Вот потому-то я тебе и звоню.

– Инна, если бы я знал что-то, то, понимаешь сама, первым делом выдал бы в эфир всю информацию, и весь город бы уже это обсуждал. А кто тебя информировал, я тоже знаю. Причем слова нанятого официанта ничего не значат. Разве что для хозяина фирмы, которая после тяжелых и продолжительных боев заслужила право обслуживания подобных мероприятий для больших людей. Официанта поймали на какой-нибудь ерунде, типа наркотиков или растления восьмиклассницы, и заставили стучать…

– Так ты знаешь что-нибудь?

– Нет, конечно.

– А кто такой Карп?

– Давай закончим, – попросил Ипатьев.

– Не хочешь говорить! – обрадовалась Снежко. – Значит, в самом деле что-то знаешь!

– Ничего я не знаю. Карп – это Константин Михайлович Карпенко: бывший друг и партнер Звягинцева. Бывший друг и ухажер Елены Ивановны, у которого Николай Петрович в свое время увел невесту. Из-за нее они решили не ссориться. И бизнес начинали вместе. А разругались без малого пятнадцать лет назад, когда Карпенко зарегистрировал на третье лицо фирму, через которую прокачивал финансы холдинга. Николай Петрович назвал его крысой…

– Вот тебе и повод, – продолжала радоваться Инна.

– Это было пятнадцать лет назад.

– Некоторые такую обиду всю жизнь помнят, – не могла угомониться Снежко, – а что за любовница была у Николая Петровича? Вдова за столом говорила, что Карпенко ее заслал, чтобы любовница все разнюхала и помогла подготовить преступление. А еще она сказала, что ее покойный муж все предвидел и даже приобрел себе пистолет, но любовница у него этот пистолет украла, чтобы Николай Петрович не смог отстреливаться…

– Чушь! – не выдержал Павел. – У Звягинцева была и есть собственная служба безопасности, которая не только офисы охраняла, но и его самого. А потому все эти рассказы о пистолете – бред несчастной женщины.

– Ну не скажи. Там присутствовал член президиума общественного совета при ГУВД. Он записал в блокнотик и, скорее всего, сольет эту информацию Следственному комитету.

– Никому он ничего не сольет. Следственный комитет уже беседовал с Еленой Ивановной. Давай закончим, а то мне работать надо.

Бывшая сокурсница вздохнула с печалью и шепнула в трубку:

– Я к тебе приеду сегодня?

– Меня сегодня дома не будет.

– А где ты бу… – едва успела удивиться Инна.

Но Павел уже оборвал разговор.

Он вышел из кабинета и увидел развалившегося в кресле Борю Ласкина.

– О-о-о! – удивился Ласкер. – Ты здесь. А мы тут все думали, что уже не появишься. А вообще похороны – такая тяжелая вещь. Мне всегда после них совсем невмоготу… Хочется нажраться, а еще больше хочется любви. Говорят, что на войне после боев воякам просто необходимо, чтобы кто-то их обнимал, говорил ласковые слова, потому что жизнь может оборваться в самый неожиданный момент…

Со спины к Ласкеру подошел Медведев и толкнул в спину.

– Ты на каких фронтах воевал, ветеран?

– Я воспоминания читал…

Медведев посмотрел на Павла.

– Бывшую свою видел?