Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

Он был охвачен жаром — знать.
Еще ребенку — не подстать
Круг детских песен и забав.
Он научился пылкий нрав
Таить под черствою корой.
Один, уrрюм, своим не свой,
Всходил он на лесной бугор,
Вперяя вглубь сверлящий взор.
Упорной думою пронзен,
Вскрыть мерзлоту пытался он.
Какие силы вознесли
Те булrоняхи, rрудь земли?
Не ледяной ли холм сокрыт
В бугре из мха, ином на вид?

И расчищал олений мох.

Но, хрупкий, быстро изнемог
И выбился из детских сил…
Хрустальный купол проступил,
— Заголубевший небосвод.

Но небеса — не тот же ль лед?

Быть может, искры пузырьков
Замкнуты в ледяной покров?
Пустоты в бирюзовой мгле?
Изъяны в горнем хрустале?

Оро дробить старался свод.

Удар кайла другой зовет.
Вдруг треск внезапный. Оглушен,
Отброшен, перепуган он.
Бугор растрескался, и бьет
Из недр источник чистых вод.
И ниспадая застывал
Слоями наледный кристалл.

Заветной встречи мирный час!

Ликуя луч последний гас,
И лепестки даурских роз
На снег синеющий нанес.
Пернатым облаком паря,
Зарделась ранняя заря,
И сизым сегментом легла
Земная тень — в пространствах мгла.
За ней смарагдный горизонт
Ночь многоокую ведет.
Взволнован, потрясен, влюблен,
Оро в ту ночь не вспомнил сон.

XXVI

Так сблизились: Аджаристан,
Полузатухнувший вулкан,
И с огнедвижною мечтой
Эвенков край над мерзлотой.
Оро в томящуюся грудь
Свободу мысли мог вдохнутъ,
А в гостя хмурого проник
Прохлады девственный родник.
Оро ходил за гостем вслед,
Ждал упоительных бесед,
Ему на разсмотренье нес
Он за вопросом вновь вопрос,
В надежде твердой, что вперед
Вожатай верный поведет.
В уме влюбленном яркий свет
Сиял навстречу, как привет,
И долrий, углубленный rул
Ответ полученный тянул.
Любовь, привычка и расчет
Оро все далее влечет.
Надеждою разгорячен
Он тщится изменить закон
Орбиты жизненной — идти
По своевольному пути.
Мечтает тайно: может быть,
С Сандро удастся жизнь прожить
И прочно, крепче кровных уз,
Спаяет мыслию союз.
Сам от себя с своей мечтой
Сперва закутывался тьмой,
Упорной тайной окружил
Надежд заветных жгучий пыл
И не давал себе отчет,
К чему желание влечет.
Стремленьем властным ослеплен,
Оро rлушил разлуки стон.
Любил свой дом. Отец и мать…
Он жизнь без них не моr понять.
Страшила мысль покинуть их.
Но замысел, — мерцавший шлих, —
Путь в мерзлоте себе прорвал,
И вот, расплавленный металл
Струей слепящею потек —
Времен река, событий рок.
Но в слове находил предел
И под корою цепенел.

XXVII