Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

И так тянулось. День за днем.
Оро молчал, палим огнем.
Но близился разлуки срок.
Таиться долее не мог
Орон и в сбивчивых словах
Отцу поведал о мечтах.
Старик:

«Ужели мрачный уруса́Тебе дороже, чем краса
Пустынных гор, rлухой тайги,
Где человеческой ноги
Следа не встретишь? Ах, Оро,
Ты рвешься: взяться за перо,
Забыть смолистый наш костер,
Отдать безропотно простор, —
Чтоб схоронить навек в стенах
Души иссохшей жалкий прах,
Что все с урусом потерять —
Народ и дедов, даже мать.

Поберегись, мой сын, обой!

Смотри, ты борешься с Судьбой.
Она ж не терпит, коль идем
Мы к цели собственным путем.
Она желанье утолит, —
Однако странен будет вид
Вотще осуществленных нужд,
И. замысл жаркий станет чужд.
Все должное само собой
Придет, когда в неравный бой
Вступать не будешь. Но не снестъ
Судеб властолюбивых месть
За вызов, ежели мечты
Покорно не отрекся ты.
Судьба свой кубок поднесет,
Но горький, горький вкусишь мед:
Она согласьем отомстит,
Подлив язвительных обид.
Вручит она напрасный дар,
Когда ты сердцем дряхл и стар,
Когда о просьбе позабыл
И отступил в покорный тыл.
Она припомнит всякий вздох.
Воздаст тебе, что тайно мог
Желать в безмолвии ночном,
Когда хотел оставить дом,
Когда не чувствовал, что сир,
Когда в атаку шел на мир.

Поберегись, мой сын, обой!

Не спорь с ревнивою Судьбой».
Оро в молчании поник:
Слова нейдут, и нем язык.

XXVIII

Текут минуты. Нет, века.
Порыв уносит старика
Сказать Оро, друзьям, родне,
Всей обезлюдевшей стране.
«Могучий край, пустынный край,
Свои сокровища скрывай
От алчных западных волков,
От хищных касс и сундуков.
Златые россыпи таи
Под ржавым мусором хвои,
В молчаньи тихом берегись
Двуногих и лукавых лис.
Своим безмолвьем мерно стой.
Огонь, огонь — под мерзлотой!
Но вспыхнут недра древних гор,
Лишь осквернит их жадный взор.
Обуглится лесная сень,
Лишится пастбища олень.
Обрыщет льстивая лиса
На юг склоненные леса.
На достояние толпы
Пойдут заветные тропы.
Распуган, зверь лесной сбежит
Туда, где гнейсы да гранит.
И на бездетсrво обречен,
Исчезнет древний орочон.
Подземных кладов, мирный край,
Врагам тиши не открывай…»

Тут входит гость. Не слышал он

Вещаний сих, но сам смущен.
Он ищет слов — издалека
Повесть атаку старика.

XXIX