Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

Филиппова пустынь.

Гравюра. XIX в

1. Вероятно, это Борис Васильевич Максоров, сотрудник П. А. Флоренского по ВЭИ, в соавторстве с которым были написаны многие статьи по материаловедению. Доверенности на его имя Флоренский посылал еще из дальневосточной ссылки.

2. Об этом — Р. Н. Литвинов (1935.VI.21): «…Солнце почти что не заходит и круглые сутки поют птицы. Не знаю, установлено ли у них дежурство, но пение идет без перерыва. Ночь отличается от дня главным образом температурой. Днем — почти жарко, ночью — прохладней. Вода в озере согрелась настолько, что утром, вместо мытья, я в одном белье иду на озеро, с плота ныряю в глубину, плаваю, потом выхожу на плот, мылюсь и опять плыву, смывая с себя остатки мыла. Перед обедом, часов в пять, мы идем целой компанией — наша лаборатория, почти в полном составе, и тут уже идет основательное плавание и ныряние…»

3. Об условиях жизни в лаборатории пишет Р. Н. Литвинов (1935.V.23): «…Бытовые условия тут совершенно исключительны. Нигде и никогда, конечно, не может повториться этот старинный и хорошо сохранившийся дом на горке около озера в лесу, окруженный малинником, уютные комнаты с электрическим освещением, великолепный вид на далекий Кремль и море. Воздух отличный, совсем беспыльный: неудивительно поэтому, что физически я поправился».

4. Катя — Гиацинтова Екатерина Александровна (1910–1991), племянница А. М. Флоренской.

5. Художник з/к Иванов Д. И.

6. Вот как пишет о распорядке жизни в лаборатории Р. Н. Литвинов (1935.V. 19): «…Какие были события в этом месяце? Никаких. Ходил иногда в Кремль на лекции высшей математики, а так как сплю с лектором в одной комнате, то и хожу вместе с ним, ведя по дороге разговоры на темы не математические, в частности больше всего о поэзии. Вероятно, он бы тебе очень понравился. Он очень образованный и интересный человек. Крупный математик, физик, философ, филолог и даже химик. Практических навыков никаких. Житейски беспомощен. Близорук. Очень умный, чуткий и добрый. Ясно, что мы с ним не ссоримся. Вообще, чтобы не сглазить, в этом отношении у нас хорошо — ни разу за все время не было ни одного столкновения. А когда люди живут в тесном и несменном общении — конфликт почти неизбежен. У нас на что ты кроткая, а и то…Начальство и остальные два члена нашей коммуны между собой иногда, очень редко, все-таки устраивают семейный шип небольшого масштаба, но мы с однокомнатником не включились. С соседями (у нас рядом маленький домик, где живут четыре сибиряка) видимся редко и всегда очень любезны. В „городе“ связей почти нет, но знакомства делового характера есть и в большом количестве. Нельзя перечислить, сколько за это время появилось знакомств к великому ущербу для головного убора. Много любопытных экземпляров, а в общем невообразимый винегрет, писать о котором не стоит. Работа наша двигается постепенно, оборудую лабораторию по-новому. Уже сейчас ее нельзя узнать сравнительно, ну скажем, с соседней. Электрохимический отдел полностью мною оборудован, и ты можешь делать все определения, которые необходимы с полной точностью. Многого, конечно, не хватает, но это совершенно понятно. В конце концов, образ жизни у нас, в частности, у меня, достаточно приятен. Встав ото сна, откушаем чаю. К нему селедка беломорская и картофель в мундире. Потом легкая и приятная физкультура — дровишки, дело, в котором я приобрел почти профессиональные навыки. Уборка — которую я тоже люблю делать — в твою честь и воспоминание. Потом лаборатория. Последнее время пришлось много чертить и вычислять. Это приятно. Перед обедом выйдешь на горку и поглядишь на далекий Кремль и море. Увидишь белую полосу льдов и кое-где свободную синюю воду моря. Обед из двух блюд. Суп с мясом или без. На 2-е каша, или горох, или чечевица. Потом чай. К нему хлеб или лепешки из ячменной муки, сладкие и солоноватые. После обеда — полчаса довольно длинных, в горизонтальном состоянии. Увы, никто не мешает, никто не сядет на „пять минут“, никому не нужно рассказывать сказку про быка. Поднявшись, идешь в лабораторию. Иногда немножко почитаешь — но именно немножко…»

7. Речь идет о «Словаре изоляционных материалов», который редактировал о. Павел Флоренский.

8. Фаворский Никита Владимирович — талантливый гравер, сын В. А. Фаворского (1886–1964) — художника, друга о. Павла Флоренского и В. И. Вернадского. Семья Фаворских жила в Загорске в 1920–1939 гг., В. А. Фаворский сотрудничал с о. Павлом во ВХУТЕМАСе. Кирилл рекомендовал Никиту В. И. Вернадскому в состав экспедиции.