Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

ФЛОРЕНСКИЙ говорит, что меня следователь допрашивал все о том, чтобы я назвал целый ряд фамилий, с которыми я, якобы, вел несуществующие в действительности контрреволюционные разговоры. Но после моего упорного отрицания мне следователь сказал, что «де мол нам известно, что Вы не состоите ни в каких организациях и не ведете никакой антисоветской агитации, но на Вас в случае чего, могут ориентироваться враждебные Сов. власти люди, что вы не устоите, если вам будет предложено выступить против Сов. власти. Вот почему, говорит далее ФЛОРЕНСКИЙ, дают такие большие срока заключения, т. е. ведется политика профилактического характера, заранее. Предотвращают преступления, которые и не могут даже быть. Следователь мне и далее говорил (говорит ФЛОРЕНСКИЙ), что мы не можем так поступать, как поступало Царское Правительство, которое показывало на совершившиеся преступления, нет, мы предотвращать должны, а то как же так, ждать пока кто-либо совершит преступление, тогда его и наказывать, нет так далеко не пойдет, надо в зародыше пресекать преступление, тогда будет прочнее дело.

После этого ЛИТВИНОВ говорит, что при такой политике весь СССР перебудет в лагерях.

БРЯНЦЕВ — и действительно верно ведь от профилактической политики даже и члены партии затаивают в себе отрицательные мысли. Когда я был в Кузбассе, в Кемерове, я был хорошо знаком с начальником тепло-электро-централи Соколовским старым партийцем, пользующимся большим влиянием в высоких кругах, так как он как-то однажды в 1932 г. пригласил меня к себе в гости и за рюмкой водки, как он говорил „отвести душу“ высказал такие мнения против политики, что если бы он не был партийцем, что я бы подумал, что он самый махровый контрреволюционер (Брянцев не сказал, что Соколовский говорил).

Потом Секретарь Райкома (какого-то назвал), когда я уезжал (очевидно из Кемерово, т. к. Брянцев в этих краях работал на воле), то этот секретарь мне столько послал гостинцев на дорогу, и при этом сказал, „эх, поговорить бы теперь по душам, чтобы отвести душу, по-совести“. Как видите, даже члены Партии и то в душе иначе настроены.

Портрет Р. Н. Литвинова.

Ю. Решетников, з/к. Работа маслом. 1935 г.

Далее разговор перешел на тему о внутри Советском положении и о международном положении. БРЯНЦЕВ говорил о том, что внутрипартийное положение таково, что даже нет покоя и членам Партии.

ФЛОРЕНСКИЙ: „Да, очень много сейчас сидят в изоляторах видных старых большевиков“.

ЛИТВИНОВ — соглашается с Флоренским

По международному положению говорили больше всего об Итало-Абиссинском конфликте.

ФЛОРЕНСКИЙ говорит, что вряд ли Италии удастся подчинить под свое влияние Абиссинию, т. к. Англия очень здорово заинтересована в Абиссинии и очевидно, не даст в обиду Абиссинию.

ФЛОРЕНСКИЙ и БРЯНЦЕВ говорят о Германии, о политике Гитлера, что политика Гитлера очень схожа с политикой СССР (БРЯНЦЕВ). Правда она, эта политика очень грубая, но довольно меткая (ФЛОРЕНСКИЙ).

Портрет Н. Я. Брянцева.

Возможно, работы з/к Пакшина П. Н.

КОПАНИИ

11/IX—35

В ларек зашел прибывший с новым этапом некий ТРЕГЕР, после покупки товара я у него спросил, откуда прибыл, он ответил, что из Москвы, прибыл недавно, помещается в перпункте, да все хочется повидаться с профессором ФЛОРЕНСКИМ, да не знаю — где он живет, я ему сказал, что ФЛОРЕНСКИЙ живет в Кузнечном корпусе, то он спрашивает, „а разве Вы знакомы с ним“ получив утвердительный ответ, он назвал свою фамилию „ТРЕГЕР“ и сказал, что хорошо знаком с ФЛОРЕНСКИМ. На вопрос, каково положение на воле ТРЕГЕР ответил, что внешне там как будто ничего, но аресты большие идут, а в особенности весной 1935 г.». На этом разговор был прерван.

КОПАНИН п.п.1833

II гр. СПО

передать пакет в гр. СПО <подпись неразборчива> (Архив УКГБ Москвы и Московской области, архивный № 212 727, т. 2, лл. 681, 686).

С/С «Хапанели»

23/IX—35 г. Прин. нач.3 ч. Акимов

р.6 № 51

часть 8 отд.

13 сентября с/г в помещении кузнечного корпуса з/к

ФЛОРЕНСКИЙ Павел Александрович разговаривал с з/к ЛИТВИНОВЫМ Романом Николаевичем (58–8Б10 ч.11 срок 10 лет), на тему о лагерной жизни, и оба они рассказывали друг другу, за что высланы в Соловки. В процессе разговора з/к ЛИТВИНОВ сказал:

«К концу второй пятилетки половина СССР перебудет в лагерях, так как хватают всех и как попало».

Продолжая этот же разговор з/к ФЛОРЕНСКИЙ высказывался: «Наша жизнь после лагерей будет вся измята, и если, после нашего освобождения, возникнет в стране какое-либо явление ненормального характера, то нас сейчас же опять в первую очередь посадят».

Продолжая беседу, з/к ЛИТВИНОВ сказал:

«Со мной во время предварительного следствия сидел один человек (фамилию он не назвал), который получил три года за то, что стрелял в портрет Калинина в пьяном виде».

На это з/к ФЛОРЕНСКИЙ ответил:

«Неужели КАЛИНИН так высоко котируется?»

Фигуранты состоят под агентурным наблюдением.

На донесении имеется резолюция:

«Т. Акимову. На этих зз. обратить особое внимание. Они работают ВНИИЛОБОЛОТОРИИ»