Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ)

На что может толкнуть человека безответная любовь? А если этот человек Гарри Поттер? Ведь у него не может быть все как у всех, ведь так?

Прочее / Фанфик / Слеш / Романы / Эро литература18+

====== Глава 1 ======

Комментарий к Глава 1 Текст будет не сильно отличаться от начального. Просто станет более читабельным и по возможности легким для восприятия. Снежинки кружились в воздухе и падали на землю, укрывая её мягким, пушистым ковром. Было время рождества, волшебная ночь, когда должны исполняться все желания. И наверху самой высокой башни Хогвартса, под неугомонными песнями ветра и завораживающими танцами снежинок, стоял юноша. Облаченный в черную ученическую мантию, с тёмными растрепанными волосами, которым не помогала ни одна расчёска, и глупыми круглыми очками, которые чинили столько раз, сколько, возможно, звезд на небе. Вы, наверное, спросите, что делал этот юноша в рождественскую ночь наверху башни? О, ответ очень прост, он просто ждал чуда, прося помощи у того, кого не знает сам. Как вы уже поняли, этого юношу зовут Гарри, так давайте же прислушаемся к голосу, что подхватывает ветер, и послушаем, о чем просит этот мальчик молчаливые звёзды и полную луну, скрытые за облаками.

- Как глупо. Я, наверное, последний человек в этом замке, который верит в эту сказку, будто бы в ночь рождества можно обратиться к магии за помощью, и она поможет, – кутаясь в зимний плащ, Гарри подошел ближе к перилам и взглянул вверх. Снежинки белёсым роем облепили его лицо, умирая на теплой коже и застревая на холодных стёклах очков.

- Холодно-то как. Ладно, что там говорилось в книге? – Гарри достал из кармана смятый листок и в слабом свете Люмоса пробежался глазами по кривым строчкам. – Так, хорошо. Время? Без трёх полночь, – юноша убрал измятый листок обратно в карман, снял часы и мантию, положил всё в углу и встал ближе к краю башни.

Полночь! Юноша развёл руки в стороны ладонями вверх, резко сложил их на груди и опустил голову. Его голос, тихий и мягкий, вплетал в песни ветра слова древнего заклинания, секунда тишины, и юноша заговорил на английском.

- Я знаю, что многие до меня обращались к тебе, прося силы, славы, богатства. Я же прошу совета, что делать мне с моим сердцем, с моим разумом, что затуманен? Начну я, наверное, с самого начала. Имя моё Гарри, идет мне семнадцатый год, я рано остался без родителей, настоящей семьи у меня никогда не было. Многие из тех, кого я любил, потеряны навсегда, я научился жить один, никому не доверяя своего сердца. У меня есть два лучших друга, но в последнее время я стал понимать, что уже не нужен им так, как они нужны мне, у них свой мир. У меня есть две сокровенные тайны, и сейчас я хочу рассказать о них.

Первая и, наверное, самая шокирующая для многих – это то, что я гей. Осознание этого пришло не так давно, примерно год назад, я долго метался, пытаясь примириться с собой, не знал, как к таким, как я, относятся в мире волшебников. В мире маглов таких не любят. Ночами сидел в библиотеке, изучая традиции и обычаи мира волшебников, осознавая, что совершенно не знаю того мира, к которому принадлежу. Для меня было большим облегчением узнать, что в этом мире меня не будут считать уродом, здесь это нормально. Я мог спокойно жить дальше. Второй моей тайной стал человек. Никогда не думал, что один человек может стать всем миром, но я ошибался. Этот человек, юноша, мой бывший враг, если враги могут быть бывшими. С самого первого взгляда мы испытывали друг к другу лютую ненависть. Так я когда-то считал, но, повзрослев, понял – это были просто детские обиды. Хотя наши проделки порой превращались в настоящую войну. Но все изменилось этой осенью, когда я увидел его, входящего под своды Хогвартса. Высокий, элегантно одетый, его светлые волосы собраны в низкий хвост и перехвачены серебряной заколкой. Моё сердце, пропустив удар, забилось с бешеной скоростью, мир померк, оставив лишь этого юношу. Произнося его имя, Драко, немного рычащее и в то же время мягкое, мою грудь охватывает приятная истома. Помня о нашей вражде, я пытался помириться с ним и сблизиться хоть немного, но мои попытки были тщетны. Он не желает даже смотреть на меня, он принимает лишь деловые предложения и никак иначе, причем так, чтобы его выгоды было больше. Я пытался забыть его, думал, что все пройдет, говорят – время лечит. Но, видно, оно плохой лекарь. Легче не стало. И потому прошу, укажи мне путь, я не знаю, что делать, – слова Гарри шли из самой глубины сердца. Пока он говорил, его охватило бледно-голубое свечение. Он открыл глаза. Перед ним на перилах балкона сидел крупный дрозд, сотканный из такого же бледно-голубого света.

- Здравствуй, имя мне Элиан. Я услышал слова твоего сердца и готов помочь тебе.

- Правда? – совершенно по-детски переспросил Гарри. Тот огонёк надежды, который еще тлел в его сердце, раздувался, грозя перейти в бушующее пламя.

- Да, мы не даём пустых обещаний. Ты сильный и способный маг, однако способности твои, как и сила, ещё дремлют. Я же, став твоим наставником, помогу тебе раскрыть себя и стать тем, кем должен, и исполню твою мечту.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика