Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Вставай, соня! Уже давно утро! – хлопая крыльями и прыгая по кровати, причитал Элиан, пытаясь разбудить Гарри, который никак не хотел просыпаться.

- Ну, хорошо, Вы сами этого захотели, господин, – лукаво произнёс дрозд и взлетел к потолку полога, хлопая крыльями, в то же мгновенье над юношей появились грозовые тучи и из них брызнул ледяной дождь.

- А-а-а... Что это такое?! – мокрый и заспанный Гарри метался по кровати, пытаясь укрыться от потоков воды. Наконец, он, отодвинув полог, выбрался из кровати.

- Уже проснулись, господин? – Элиан вновь занял своё место на спинке стула. В его голосе слышались язвительные нотки.

- Ты?! Это ты меня облил? Зачем? – снимая мокрую пижаму, негодовал юноша.

- Потому что ты не хотел просыпаться. Спал и улыбался во сне, как ребёнок, которому снится конфета. А дел у нас с тобой много. Как я понял, у тебя каникулы, а значит, других учеников в башне нет.

- Но это же просто варварский способ побудки, что, по-другому не мог меня разбудить?! – ворчал юноша.

- По-другому ты не просыпался! Не отвлекайся, так как я прав. У тебя каникулы?

- Да, сейчас второй день каникул, до приезда остальных еще пять дней, – немного обиженно сказал Гарри, уже сменив мокрую пижаму на поношенные джинсы и прошлогодний свитер, подаренный миссис Уизли.

- О, просто великолепно. Значит так, сейчас приведи себя в нормальный вид, умойся, причешись, и что ты там ещё утром делаешь, потом спускайся в гостиную, там и поговорим, – деловым тоном произнёс дрозд и поднялся на крыло.

- Хорошо, я как раз посмотрю, что мне подарили на Рождество, – отозвался Гарри, открывая дверь спальни, чтобы Элиан смог спокойно перелететь в гостиную.

У гриффиндорца было очень много вопросов, которые он хотел задать своему новому «другу», но решил, что всё же сначала стоит умыться.

Дрозд, устроившись на подлокотнике кресла, грелся возле камина, в котором весело потрескивали дрова. В середине гостиной возвышалась прекрасная ель, украшенная в цветовой гамме факультета – красное с золотом. Под ней небольшой, скромной горкой, были сложены подарки. Наверху хлопнула дверь, и через пару минут в гостиную вошел Гарри, одетый в те же поношенные джинсы, но вместо свитера на нём была серая растянутая футболка.

- Элиан, – тихо позвал юноша.

- Я здесь, – птица взлетела со своего места и приземлилась на спинку дивана, который стоял ближе к Рождественской ели. – Прежде, чем мы начнём разговор, раскрой свои подарки, а то ты не сможешь сосредоточиться. Тем более, как я вижу, много времени у тебя это не займет, – ехидно заметил дрозд.

- Спасибо за разрешение, – сердито ответил Гарри. – И к твоему сведенью, я могу говорить и раскрывать подарки одновременно.

- Можешь, кто спорит, только толку от этого будет мало, ты и подаркам не порадуешься, и то, что я буду тебе говорить, не поймешь. Так что хватит пререкаться, открывай их.

Подарков у Гарри было немного, его поздравили: Рон, приславший ему очередную книгу про квиддич, близнецы, приславшие набор товаров из своего магазина, Гермиона, подарившая магический ежедневник, Луна, приславшая книгу своего папочки и Невилл, который подарил засушенные листья луноцвета, кстати, очень редкого ингредиента для зелий. И это все, кто поздравил Гарри. Ну, конечно же, были традиционные подарки от миссис Уизли в виде свитера с литерой “H” и каменные кексы от Хагрида.

- Вижу, твои друзья любят дарить тебе бесполезные книги. Что ты с ними делаешь? Прошу, только скажи, что ты их не читаешь, – Элиан рассматривал подаренные книги и воротил от них клюв.

- Нет, не читаю, в основном складываю и иногда смотрю картинки, – честно соврал Гарри.

- Хорошо, а то это чтиво – просто мусор, не дающий ни знаний, ни успокоения, – брезгливо посмотрев на книги, произнёс дрозд. – Ну, раз с подарками разобрались, то присаживайся, – парень быстро сгреб все подарки в кучу и оставил на полу, сам пересев в кресло напротив дивана, успев при этом натянуть новый свитер.

- Итак, я знаю, что у тебя ко мне много вопросов, и я готов на них ответить, но учти, на глупые вопросы я не отвечаю. Так что хорошо подумай, прежде чем что-то спросить. Я слушаю тебя, – в голове юноши разом закружился водоворот вопросов от такого как «кто Элиан такой», до такого «а сможет ли он обучить Гарри управлять стихией». Но выбрать следовало неглупые. Только вот, какие – глупые, а какие – нет, понять было сложно.

- Хорошо, скажи мне, как так получилось, что ты пришел ко мне, ведь я не вызывал фамильяра? – недолго думая, спросил юноша, этот вопрос волновал его особо.

- Интересный вопрос. Видишь ли, когда ты обращаешься к магии, просишь её о чем-либо, то твою просьбу слышат все магические существа и народы: будь то призраки или вампиры, леприконы или эльфы, существа этого и того миров. И каждый, кто слышит такую просьбу, решает помогать просящему или нет, я, к примеру, решил тебе помочь, но у всего своя цена. Твоей платой стало согласие заключить со мной сделку, мне было скучно в мире мертвых, потому я решил вернуться в мир живых. Ясно?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика