Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Мерлин, какой он порой бывает… настырный, – негодовал парень, разглядывая себя в зеркале. Чары, наложенные Элианом, ещё держались, но их всё же следовало обновить. Быстро одевшись и собрав всё необходимое, он отправился в Большой зал.

До конца завтрака оставалось ещё пятнадцать минут, когда юный лорд появился в зале. Быстрым и уверенным шагом он подошел к факультетскому столу и занял своё место. Тут же перед ним появись чашка крепкого черного кофе, яичница, бекон и овощи. Не обращая ни на кого внимания, он принялся за завтрак. Хотя соседи по столу явно бросали на него завистливые взгляды, ведь у них на завтрак была овсянка и тыквенный сок с тостами. А Рон был настолько поглощен списыванием работы у Гермионы, что ничего не заметил.

Занятия прошли в целом неплохо, учителя отмечали старания Гарри на нужных ему предметах и желали большего внимания на тех, что были для него не в приоритете. Уже ближе к вечеру юному лорду удалось отделаться от общества друзей и прочих гриффиндорцев и пойти в библиотеку, где он собирался погрузиться в поиски информации по магии сущности. Прошлым вечером они с профессором затронули одну очень интересную тему, и Гарри обнаружил свою полную некомпетентность в этом вопросе, как его заверил Снейп. Поэтому он решил исправить этот недочет. Конечно, было бы намного проще послать письмо Киру, но это показало бы, что Гарри плохо усвоил материал, а это было не так. И теперь юный исследователь сложнейшей магии ходил вдоль полок библиотеки в поисках подходящей литературы.

- Так. Что тут мы имеем? Книги, книги, какой секрет вы храните, ответ найти мне помогите, и суть свою предо мной явите, – тихо говорил парень, ведя рукой вдоль книжных стеллажей. Это простое и бесхитростное заклинание парень придумал, когда исследовал свою библиотеку в Замке Ормонд. Те книги, что содержали нужную ему информацию, светились, главное было правильно сформулировать вопрос для поиска. Выбрав несколько книг, которые отвечали его запросам, парень направился к самому дальнему столу.

- Так, неплохо. Кстати, нужно будет найти Драко, что-то за обедом он был уж очень задумчив, – негромко сказал парень, озвучив свои мысли, и, посмотрев на книги, что он принёс, решил взять ещё парочку и отправился к стеллажам.

Время было не самое позднее, но библиотека была пуста, если не считать парочку первогодок, которые, насмотревшись на толстенные, пропахшие пылью книги, собиралась уйти. Поттер мирно просматривал корешки книг, ища подходящую.

- Вижу, ты тут не скучаешь? – ядовито осведомился до боли знакомый голос. – Что, решил всё же познакомиться с библиотекой?

- Драко! Не думал, что ты тоже решишь открыть для себя прелести этого загадочного места, – в тон ответил Гарри, копируя интонацию Малфоя-младшего.

- Поттер, возомнил, что самый умный? – Драко, поглощенный яростью от слов гриффиндорца, подошел к нему очень близко и поднял свою палочку. – Ничего, сейчас ты узнаешь, каково это… вести себя так со мной, и…

- О, Драко, ты пришел мстить мне, – Гарри спокойно смотрел в глаза взбешенному парню, не пытаясь даже достать свою палочку, честно говоря, поставить щит он мог и без неё, да и после дрессировки вампиров он много чего мог.

- Да, и ты запомнишь, что со мной шутки плохи, – парня уже трясло, многое свалилось на него в последние дни, а Поттер был последней каплей.

- Я знаю, что с тобой лучше не шутить, но тогда я и не шутил. Ты после возвращения с каникул такой мрачный и задумчивый, что-то случилось дома? – серьезным, но участливым тоном спросил юноша.

- Тебя это не касается, Поттер!!! Ты все равно не поймёшь, – практически проорал слизеринец, рука, что держала палочку, задрожала.

- Спокойно, спокойно. Драко, расскажи, что тебя тревожит, я помогу тебе, – видя состояние младшего Малфоя, Гарри понимал, что дело плохо, парень был на грани нервного срыва.

- Ты!? Поможешь мне? Ты, прихлебатель этого чокнутого старика, сам ни разу не подумавший своими собственными мозгами! Что ты можешь сделать, побежать к нему за очередной лимонной долькой?

- Я не его прихлебатель, – возмутился гриффирдорец. – Я не подчиняюсь ему и не позволяю всё решать за меня. А сам? Ты же и слово поперёк решения своего отца не скажешь, только и делаешь, что повторяешь его слова и поступки.

- Нет, идиот, я уже давно не такой. И ты не знаешь, что такое семейные традиции и подчинение главе рода! Я не хочу принимать метку, ты не понимаешь, я могу лишиться семьи! И я не могу спасти тех, кто мне дорог, я могу спасти только свою шкуру! – по лицу Драко текли слёзы, палочка, все ещё направленная на гриффиндорца, сильно дрожала. Недолго думая, Гарри выбил палочку из ослабевших рук и крепко обнял слизеринца. Его объятия были настолько крепки, что не позволяли парню вырваться, он обнимал его и тихо шептал на ухо.

- Драко, хороший мой, всё будет хорошо, поверь мне, я помогу тебе. Я знаю, ты думаешь, что я марионетка Дамблдора, но это не так. Подожди немного, и ты всё поймешь. Потерпи, хороший мой, потерпи ещё чуть-чуть, – парень говорил это очень ласковым голосом, чередуя слова и нежные поцелуи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика