Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Ты, как я посмотрю, устраиваешь этим двоим разнос, – усмехнулся вампир, тяжело опускаясь в кресло. – Может уже хватит, я думаю, Элиан уже осознал всю тяжесть своего поступка. И, Гарри, – Фабиан взял за руку парня, – он никогда не оставит тебя, ты никогда не будешь одинок, такова их сущность, фамильяры всегда находятся рядом с теми, кого избрали, до самого конца, – мягкий голос, нежность во взгляде: все это заставляло верить словам.

Вспомнились оброненные ночью слова: «Он покинул меня, теперь я опять одинок» и стало больно, от того, что он так легко поверил, будто Элиан оставит его. Ведь он поклялся, что всегда будет рядом. А это самое главное, и не важно, кто ещё делит его сердце с Гарри, Альберт или кто другой.

- Возможно, ты прав, – произнес юноша, взглянув на взволнованное лицо фамильяра, – Но об этом я потом поговорю с Элианом сам, а сейчас на, выпей, – он протянул вампиру кубок. – И извини, ночью я... был очень не сдержан, – слегка покраснев, произнёс юноша.

Фабиан пил кровь, наслаждаясь её вкусом, последние слова юного лорда вызвали улыбку, на уже не таком бледном лице.

- О да, этой ночью ты был самим дьяволом. Мне даже понравилось, только вот если бы ты не пил мою энергию, то все было бы просто великолепно, а так, я с утра малость разбит, – довольно отозвался полувампир.

- Ты не только разбит, но и побит немного, – с усмешкой сказал Альберт, – Но это, как я погляжу, не страшно.

- Ладно, эти разговоры можно отложить. Фабиан, как ты себя чувствуешь? – спросил фамильяр.

- Уже нормально, кровь быстро восстанавливает мои силы.

- Замечательно. Тогда, Гарри, нам пора возвращаться, мы и так сильно задержались, твои друзья будут тебя искать, – мужчина несмело подошел к своему хозяину.

Гарри и сам понимал, что пора возвращаться, но так не хотелось. Дом действовал на него успокаивающе, в нем можно было быть собой. Парень взглянул на Фабиана, который уже пришел в норму и о чем-то переговаривался с Альбертом.

- Хорошо, идем. Фаби, я …

- Все нормально, Гарри, честно, я даже надеюсь, что ты когда-нибудь захочешь повторить, не все же отдавать твоему блондину, – весело перебил парня вампир и улыбнулся.

- Посмотрим, Фабиан, посмотрим, – загадочно улыбнулся парень. – До встречи, Альберт, позже я пришлю тебе письмо, касаемо того, как я попал в кабинет и что решил по поводу увиденного там. Как покинуть мой замок вы знаете, а теперь простите, нам пора.

- Хорошо, Гарри, я буду ждать письма. До встречи, – и Князь исчез, а за ним ушел и Фабиан.

- Пошли, Элиан. Да, с Роном и Гермионой разберись сам, я не хочу сейчас возиться с ними. А потом я хочу с тобой поговорить.

- Как скажешь, – и с этими словами юноша и мужчина растворились в языках голубого пламени.

- Гёте. Фауст.

====== Глава 16 ======

Тот же вечер (когда Гарри ушел в замок Князя), спальня мальчиков Слизерина шестого курса.

POV Драко.

На кровати с зелёным балдахином в полном одиночестве лежал белокурый юноша, немного прикрыв глаза, он тихо шептал, говоря сам с собой. На комнате стояли заглушающие чары, потому быть подслушанным он не боялся.

- …так сложно. Почему все так сложно? Я и раньше знал, что мир не такой как кажется, но… я запутался. Раньше, смотря на себя в зеркало, я думал, что сильный, если не физически, то морально, но я ошибался. Я всегда умел видеть людей такими, какие они есть, всегда мог правильно оценить их, и что? Возвращаюсь после каникул и вижу Поттера, такого, которого раньше не знал, но не придаю этому никакого значения, а стоило бы. Я послушал совета Северуса, он был прав. Поттер стал другим, совершенно другим человеком: уверенным, независимым, рассудительным и сильным, да, особенно сильным, иногда мне удавалась услышать отголоски его магии, она восхитительна. Когда-то он пытался наладить со мной отношения, но я отказал, подобно слепому щенку я верил слухам и предубеждениям, не обращая внимания на самого человека. Теперь же он словно играет со мной, как с красивой игрушкой. Но я не игрушка! – парень резко сел в кровати. – Я докажу ему, что я не ребёнок, что я достоин быть рядом с ним, как равный. Но…это позже, сейчас у меня другие заботы. Семья. Нужно как-то защитить маму, отец ходит по лезвию ножа, я не могу просто смотреть на это, – юноша встал с кровати и подошел к столу, на котором лежал небольшой футляр. Открыв который, он достал шпагу, изящную, но не менее опасную, с серебряным эфесом, выполненном в форме дракона, оплетающего крестовину с раскрытыми крыльями, защищающими руку.

- Теперь пришло и твоё время, я столько сил потратил, чтобы ты стала моей шпагой, – Драко вытянул руку со шпагой вперёд и резко взмахнул, разрубая воздух. – Хорошо. Rursus ad basics, – шпага уменьшилась до размера иглы, и юный лорд прикрепил её к фамильному медальону. – Теперь я не буду безоружен, – взглянув на часы, парень понял, что опаздывает на ужин, куда и поспешил.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Рассказчица
Рассказчица

После трагического происшествия, оставившего у нее глубокий шрам не только в душе, но и на лице, Сейдж стала сторониться людей. Ночью она выпекает хлеб, а днем спит. Однажды она знакомится с Джозефом Вебером, пожилым школьным учителем, и сближается с ним, несмотря на разницу в возрасте. Сейдж кажется, что жизнь наконец-то дала ей шанс на исцеление. Однако все меняется в тот день, когда Джозеф доверительно сообщает о своем прошлом. Оказывается, этот добрый, внимательный и застенчивый человек был офицером СС в Освенциме, узницей которого в свое время была бабушка Сейдж, рассказавшая внучке о пережитых в концлагере ужасах. И вот теперь Джозеф, много лет страдающий от осознания вины в совершенных им злодеяниях, хочет умереть и просит Сейдж простить его от имени всех убитых в лагере евреев и помочь ему уйти из жизни. Но дает ли прошлое право убивать?Захватывающий рассказ о границе между справедливостью и милосердием от всемирно известного автора Джоди Пиколт.

Джоди Линн Пиколт , Джоди Пиколт , Кэтрин Уильямс , Людмила Стефановна Петрушевская

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература / Историческая литература / Документальное