Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

Яркая вспышка и крик боли наполнил камеру, Драко дернулся в цепях, пытаясь вырваться. Смотреть на то, как пытают любимого человека, твою родную мать, было невозможно. Юноша проклинал свою недальновидность и глупость. По его вине, из–за его порывистости и инфантильности, она страдает, та, кто всегда был ближе, чем кто-либо другой. Пусть он и не знал в полной мере материнской любви, воспитание наследника велось в очень жестких рамках, но все же. Она его мама!!! По лицу катились горячие слезы, её боль чувствовалась сильнее собственной, но просить, умолять пощадить её не позволяла гордость. Она смотрела в глаза сыну, будто говоря «держись сынок, скоро все закончится». Драко не знал, сколько времени длилась эта пытка, но в один момент Белла сказала: «Достаточно», и Долохов отошел от женщины.

- Окати её водой, чтобы пришла в себя. У нас по расписанию десерт, – сумасшедшая ведьма усмехнулась и достала из появившегося сундука плеть, с деревянной ручкой и тремя кожаными хвостами в палец толщиной. Одним движением палочки она уничтожила остатки рубашки юноши и повернула его так, чтобы Нарцисса могла видеть лицо сына.

Женщина пришла в себя и зло посмотрела на своего мучителя. Но, заметив Беллу с плетью, метнула в неё уничтожающий взгляд.

- Все зрители в сборе, – улыбнулась Лейтсредж, – Тогда начнем.

Кожаные хвосты засвистели в воздухе, и первый удар опалил белоснежную кожу юноши, рождая на ней ярко-красные полосы лучей заходящего солнца. Слёзы выступили на глазах Драко, но крик он сдержал.

- Ты тварь!!! – раздался крик Нарциссы.

- Ну, может и тварь. Мы все твари магии, – философски усмехнулась ведьма и занесла плеть для следующего удара.

Он пришелся накрест первому, спину вновь обожгло, из открытых ран, оставшихся от проклятий, хлынула кровь. С каждым новым ударом сдерживать крики становилось все сложнее, и вот парень не выдержал, его крик пронесся по камере как ветер в поле, хлыст уже откровенно врезался в разодранную плоть, противно чавкая от обилия крови и изодранной плоти.

- Ну вот, ты наконец-то дал нам услышать свой голос, – улыбалась Белла. – Теперь можете передохнуть, утром я вернусь и мы продолжим.

И они ушли, оставив двух истерзанных пленников висеть на старых ржавых цепях.

- Мама, ты как? – раздался хриплый голос Драко.

- Скверно, но жить буду. А ты как? Эта сумасшедшая исполосовала тебе всю спину, – охрипшим от рыданий голосом спросила Нарцисса.

- Есть немного. Прости меня, мама, я не смог защитить тебя, – тихо отозвался парень.

- Ты не виноват в том, что я здесь. Белла давно грозила упечь меня в подземелье, да повода не было.

- Я вытащу тебя отсюда, я обязательно спасу тебя, мама, а потом они поплатятся за то, что сделали, клянусь! – яростно прошипел парень.

- Хорошо, а сейчас передохни немного, Белла скоро вернётся.

И комната погрузилась в тишину.

Прикрыв глаза, юноша вспоминал прошедший день и как на ладони видел все свои ошибки. Как он мог быть таким глупцом? Столько ошибок – и вот результат. Он был ребёнком, хотя давно уже стоило повзрослеть. Сегодня, смотря на страдание матери, с каждым заклинанием в нем что-то умирало. Что-то светлое, хранимое в душе. Теперь же там была пустота, заполненная яростью и холодной решимостью.

«Детство кончилось, пришла война, где каждая ошибка – это жизнь близкого человека. Пора отбросить мечты и жить реалиями этого жестокого мира», – думал парень, слушая тихие стоны Нарциссы.

- Я спасу тебя, любой ценой, – произнес парень со сталью в голосе, открыв глаза, светившееся тёмной решимостью.

Утро то было или нет, парень не знал, просто дверь заскрипела, и в камеру вошла до жути счастливая Беллатрикс в сопровождении Долохова. И все началось заново, заклинание плеть, пытки матери, её крики и слёзы, собственные крики и злобные взгляды, адресованные мучителям. Особенно Долохову. Их облили водой, когда оба пленника потеряли сознание.

- Вечером я не смогу посетить вас, но Антоний заменит меня, так что скучать вам не придется, – и, дико рассмеявшись, она ушла. Долохов напоил заключенных водой и тоже ушел.

Драко все то время, что был в сознании думал, как бы устроить побег, а самое главное, как выбраться из цепей. Ответ был до гениального прост – анимагия. Цепи не могут удержать животного, если его специально не заковывали в них. Осталось самое сложное – перекинуться. После таких пыток это было нелегко. Попытки с десятой у юноши это все же получилось перекинуться в белого хорька.

- Драко, – Нарцисса пришла в себя.- Ты смог освободиться? Беги, спасайся, – умоляла его мать.

- Нет. Без тебя я не уйду, – твердо ответил парень.

- Сейчас придет Антоний, он убьет тебя!

- А это мы ещё посмотрим, – злобно прошептал Драко, доставая и возвращая первоначальный вид своей шпаге.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Рассказчица
Рассказчица

После трагического происшествия, оставившего у нее глубокий шрам не только в душе, но и на лице, Сейдж стала сторониться людей. Ночью она выпекает хлеб, а днем спит. Однажды она знакомится с Джозефом Вебером, пожилым школьным учителем, и сближается с ним, несмотря на разницу в возрасте. Сейдж кажется, что жизнь наконец-то дала ей шанс на исцеление. Однако все меняется в тот день, когда Джозеф доверительно сообщает о своем прошлом. Оказывается, этот добрый, внимательный и застенчивый человек был офицером СС в Освенциме, узницей которого в свое время была бабушка Сейдж, рассказавшая внучке о пережитых в концлагере ужасах. И вот теперь Джозеф, много лет страдающий от осознания вины в совершенных им злодеяниях, хочет умереть и просит Сейдж простить его от имени всех убитых в лагере евреев и помочь ему уйти из жизни. Но дает ли прошлое право убивать?Захватывающий рассказ о границе между справедливостью и милосердием от всемирно известного автора Джоди Пиколт.

Джоди Линн Пиколт , Джоди Пиколт , Кэтрин Уильямс , Людмила Стефановна Петрушевская

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература / Историческая литература / Документальное