Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Терпение, мистер Малфой, терпение, – ответил юноша, улыбаясь нервозности своего гостя. – Сегодня я был свидетелем пренеприятнейшего события, когда волшебники решали свои проблемы на глазах маглов, при этом явно получая удовольствие от страха и паники последних. Это мерзко. Реализовываться, решать свои проблемы, мстить за счет других, более слабых, а порой просто жалких существ. Разве это не унижение для представителя древнего магического рода, да и всей магической расы в целом? – Малфой выпрямился и метнул в собеседника оскорблённый взгляд.

«Как он может судить меня? Унижение? Неужели этот человек считает, что я с большой радостью пошел на этот…рейд» – возмущенно думал Люциус.

- Но потом меня посетила мысль, что, возможно, это было не Ваше решение. Я знаю нынешнюю ситуацию, в магическом мире две стороны: свет и тьма, Министерство я в расчет не беру, оно лишь усложняет жизнь обеим сторонам, которые пребывают в вечной борьбе, сейчас набирающей обороты. Это – великолепные декорации для моего маленького спектакля. И я хочу, чтобы Вы тоже сыграли в нем.

- Спектакль? Не кажется ли Вам, что это может быть опрометчиво. Ведь неизвестно какая сторона победит, – Малфой думал о предложении незнакомца, его собеседник был силен, но это не означало, что, дав согласие, он не потерпит поражение.

- Как не известно? Конечно, мне это известно, потому я и собираюсь поставить свой спектакль.

- Вы знаете? И какая это сторона? У Вас есть доказательства? – в удивлении произнес лорд.

- Да, я знаю. Откуда, как и кто, Вам знать не обязательно. Я предлагаю сыграть Вам в моём спектакле на следующих условиях. Если Вы согласитесь, то я возьму Вашу семью под охрану, и ничто не сможет более угрожать ей: ни Лорд, ни Дамблдор, ни кто-либо ещё, так же я освобожу Вас от метки, что уродует Ваше предплечье, защищу от гнева хозяина и смогу предложить вам альтернативное занятие служению выжившим из ума Рептилиям.

- Звучит весьма заманчиво. Вы уверены, что сможете выполнить данные условия? – то, что говорил юноша, казалось лорду Малфою смешным. Чтобы этот человек избавил его от метки и защитил от гнева Темного Лорда!? Это глупость. Кем он должен быть, чтобы иметь такую силу и власть?

- Уверен. Я понимаю, что сиюминутно Вы не дадите мне ответ. Даю Вам на размышления неделю, по истечении этого срока, жду от Вас письма с ответом, каким бы он ни был. Советую Вам всё хорошенько обдумать и вспомнить, кто Вы есть, и какой груз ответственности лежит на Вас, – с этими словами юноша встал, протянул лорду Малфою его палочки и клочок пергамента.

- До встречи, лорд Малфой, – тихо произнес юноша.

Люциус, забрав палочки, взял пергамент и тут же исчез. Пергамент оказался порт-ключом, оглядевшись, лорд увидел ворота в своё поместье, он стоял на границе антиаппарационной зоны.

- Умно, – произнес он и взглянул на пергамент. На нем аккуратным красивым почерком было написано имя, на которое следовало отправить письмо. Не веря своим глазам, Люциус перечитал имя несколько раз, но оно не изменилось. – Великий Мерлин!!! Если это правда, то… – резко замолчав, гордый аристократ пошел по главной аллеи к дому, ему нужно было серьёзно подумать.

В это время молодой лорд Ормонд вернулся в замок вампиров.

-Кир! Где Альберт? И ты видел Элиана? – спросил парень первого попавшегося знакомого вампира.

- Они, скорее всего, в кабинете Князя, ты же помнишь, где это, или тебя проводить?

- Нет, спасибо, я помню дорогу, – и молодой лорд умчался вверх по лестнице, желая поделиться новостями и своими соображениями с Элианом и Алем.

Уже у входа в кабинет Гарри решил сделать своим друзьям сюрприз, все то время, что Элиан отсутствовал, он оттачивал мастерство «теневых троп», то есть учился передвигаться по теням. Эту способность, а, точнее, склонность к ней, заметил Фабиан, он же и обучал его. Стоя у дверей, парень уже предвкушал то удивление, которое наверняка появится на лицах этих двоих. Закрыв ненадолго глаза, сконцентрировавшись, Гарри шагнул в ближайшую тень.

Тропы были мрачными и туманными, то тут, то там пробегали отблески света, но если ты знаешь, как ориентироваться на тропах, то всегда выйдешь там, где нужно. Наш герой вышел из тени, отбрасываемой книжным шкафом. В комнате царил полумрак, лишь камин освещал её. Гарри уже собирался выйти из тени, но картина, что он увидел, а точнее, произнесенные слова, заставили его остановиться, в сердце разлилась приятная теплота.

- Аль, где же он? Я волнуюсь. Этот ребёнок всегда умудряется влезть в неприятности. Ты уверен, что дом хорошо защищён? – Элиан сидел на диване напротив камина и с беспокойством смотрел в огонь.

- Элиан, успокойся. С твоим юнцом ничего не случится. Дом под надежной защитой, а Малфой, при всей его силе и умениях, не противник Гарольду, особенно, после занятий с Сезаром. – Князь сел рядом с мужчиной и так же взглянул на огонь.

- Я понимаю, но все равно волнуюсь. Кажется, я привязался к нему гораздо сильнее, чем предполагал, – тихо произнес фамильяр.

- Насколько сильно? А то я начинаю уже ревновать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Рассказчица
Рассказчица

После трагического происшествия, оставившего у нее глубокий шрам не только в душе, но и на лице, Сейдж стала сторониться людей. Ночью она выпекает хлеб, а днем спит. Однажды она знакомится с Джозефом Вебером, пожилым школьным учителем, и сближается с ним, несмотря на разницу в возрасте. Сейдж кажется, что жизнь наконец-то дала ей шанс на исцеление. Однако все меняется в тот день, когда Джозеф доверительно сообщает о своем прошлом. Оказывается, этот добрый, внимательный и застенчивый человек был офицером СС в Освенциме, узницей которого в свое время была бабушка Сейдж, рассказавшая внучке о пережитых в концлагере ужасах. И вот теперь Джозеф, много лет страдающий от осознания вины в совершенных им злодеяниях, хочет умереть и просит Сейдж простить его от имени всех убитых в лагере евреев и помочь ему уйти из жизни. Но дает ли прошлое право убивать?Захватывающий рассказ о границе между справедливостью и милосердием от всемирно известного автора Джоди Пиколт.

Джоди Линн Пиколт , Джоди Пиколт , Кэтрин Уильямс , Людмила Стефановна Петрушевская

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература / Историческая литература / Документальное