Все лгут

В общем и целом мне показалось странным, что он захотел встретиться одновременно со мной и с Казимиром, ведь Том обвинял меня в измене именно с ним. В то же время это вполне вписывалось в его параноидальную логику – мы с Казимиром оказались бы у него на виду, и заодно Том смог бы четко обозначить, кому я принадлежу.

Когда я вышла из дома, было уже темно. В последние две недели стояли трескучие морозы, и в бухте встал лед – по утрам там теперь часто катались на коньках, да еще собачники полюбили гулять по сверкающей скользкой глади.

По насквозь промерзшей земле я шагала в сторону усадьбы. Высокая трава хрустела, ломаясь под моими шагами. От дыхания образовывались целые облака пара, как из паровозной трубы, совсем как рисуют в мультфильмах. Снега все еще не было – деревья и кусты тянули свои голые узловатые ветви к черному небу.

Когда Казимир распахнул передо мной дверь, в его глазах зажглась какая-то искра, я не могла этого не заметить. Лицо его растянулось в улыбке.

– Здорово, – он пригласил меня жестом войти.

– Привет, – поздоровалась я, входя в помпезный холл. Там я скинула новые замшевые сапожки и повесила косуху на плечики, рядом с чьей-то норковой шубкой.

На кухне что-то гремело. От запаха свежей выпечки у меня засосало под ложечкой, и я тут же вспомнила, что не обедала – приготовленная Марией еда, что-то типа вегетарианской бобовой каши, пахла блевотиной.

За спиной Казимира возник Том. Он протиснулся мимо него и поцеловал меня в губы.

– Привет, – сказал он, обняв меня рукой за плечи.

Казимир невозмутимо взирал на нас.

– Я немного спешу, – заявил он. – Через час должен ехать в аэропорт, встречать отца.

Он замолчал.

– Пива? – спросил он после паузы.

– Само собой, – ответила я.

Мы отправились в кухню.

Паола, одетая в неизменный заношенный спортивный костюм, стояла у большого разделочного стола, столешница которого была сделана из серого мрамора, и месила тесто. Темные волосы были убраны детской заколкой с желтыми розеточками и стразами. Уже сформованные булочки с корицей она выложила на противень и оставила на расстойку перед выпечкой.

Паола обернулась, одарила меня робкой улыбкой и почти незаметно подняла перепачканную мукой ладонь.

Кивнув ей, я направилась к холодильнику, возле которого на корточках уже сидел Казимир, извлекая из его нутра банки и бутылки. Потом он поднялся и вручил нам с Томом по пиву.

Том взглянул на друга без всякого выражения.

– Ну что, удалось тебе трахнуть мисс Колумбия? – спросил он, указывая на Паолу.

Паола бросила на нас тревожный взгляд.

– Ради бога, – пробормотал Казимир и вышел из кухни, направляясь в гостиную.

Мы последовали за ним и плюхнулись в кресла.

Повисла неловкая тишина.

– Ну что, как жизнь? – осведомился Казимир, поймав мой взгляд.

Он немного нахмурил лоб и изучающе поглядел на меня. Взгляд его скользнул по моему лицу. Я изо всех сил старалась замаскировать бланш, но не могла утверждать, что мне это вполне удалось.

– Ничего особенного, – отозвалась я, стараясь невзначай прикрыть больной глаз волосами. – Как сам?

– Через две недели лечу в Вербье, – заявил Казимир, отхлебывая пиво. – У моего дяди там шале, прямо у подъемника Медран.

Том посмотрел на меня, прикурил сигарету, а затем пристально уставился в потолок. Он казался нервным, каким-то дерганым. Не мог найти себе места и вертелся. Я не могла понять, было это из-за того, что Казимир заговорил со мной, или из-за того, что Том почувствовал себя униженным, когда Казимир в очередной раз напомнил ему о богатстве семьи де Вег.

– Круто, – восхитилась я. – Вы останетесь там на Рождество?

– М-м, – утвердительно промычал Казимир с полным ртом пива. – Только Дуглас летит на Багамы со своей девушкой. У дяди там тоже есть жилье, на ХарборАйленде. Это…

– А мы поедем в горы, – оборвал его Том.

Казимир вздернул бровь.

– Семьей?

– Нет, мы с Ясмин, – ответил Том, выпуская в мою сторону струю дыма.

– Что? – переспросила я. – Мы что?

Том молча поглядел на меня, а потом слегка приоткрыл рот, так что оттуда появилось маленькое колечко дыма, которое затем стало подниматься к потолку.

Я не знала, что сказать. Я не хотела ехать в горы да и не могла – я же собиралась праздновать Рождество и Новый год с папой, Марией и Винсентом. К тому же я ведь залетела… забеременела… ждала ребенка. Ничего из этого, однако, нельзя было упоминать там и в тот момент, не уронив достоинство Тома перед Казимиром.

– Ясно, – сказала я.

Повисла тишина.

Том откашлялся и подался вперед.

– Я хочу поговорить, – тихо произнес он, упершись взглядом в ковер.