Все лгут

Том принялся одной рукой разминать костяшки пальцев на другой, и меня вдруг осенило: он настаивал на том, чтобы мы встретились сегодня – мы трое, – чтобы спровоцировать ссору. Он хотел припереть нас к стенке за то, что – да за что, собственно? За то, что Казимир проводил меня домой тем вечером, а Том пребывал в уверенности, что между нами что-то произошло? Или за то, что мне в самом деле стал нравиться Казимир на контрасте с Томом, который вел себя как настоящий кусок дерьма? За то, что я, идиотка, давным-давно могла положить всему этому конец, но не сделала этого?

Я не смела произнести и звука, не могла даже пошевелиться, настолько мне было страшно.

Я уже привыкла к ссорам с Томом, но прежде он никогда не отваживался наезжать на Казимира.

Вдруг тишину прорезал телефонный звонок. Казимир поставил бутылку на столик и подошел к небольшому бюро, чтобы снять трубку. Он повернулся к нам широкой спиной и тихо заговорил.

– Уже? – спросил Казимир. А затем: – Окей, вопросов нет.

Я избегала глядеть на Тома – не хотела, чтобы он понял, насколько мне было страшно. Но и на Казимира я, разумеется, тоже не могла смотреть, потому что тогда бы Том обратил на это внимание. Поэтому я принялась внимательно разглядывать стопку журналов, которые были сложены на столике. Country Living, – прочла я. А рядом – Horse and Hound[25].

Через короткое время Казимир повесил трубку и, вернувшись к нам, остановился возле столика, с виноватым видом пожимая плечами:

– Sorry. После поболтаем. Мне пора ехать в Арланду. Рейс вылетел раньше.

– Нет проблем, – отозвалась я, отставив непочатую бутылку на столик. – Мне все равно пора домой. Я обещала кое с чем помочь Марии.

– Я вернусь через пару часов, – сказал Казимир. – Может, тогда пересечемся?

Не говоря ни слова, Том затушил окурок в своей пустой банке из-под пива.

43

Стоя на засыпанной гравием площадке, мы наблюдали за тем, как в темноте исчезают огоньки задних фар машины Казимира. Стало как будто еще холоднее, чем раньше, и меня потряхивало в тоненькой кожаной куртке. Рукам стало больно, и я спрятала их в рукава, пытаясь сохранить остатки тепла.

– Идем, – велел Том и зашагал по направлению к моему дому.

Теперь, когда мы остались одни, я должна была рассказать ему о том, что беременна, только не знала, как это сделать.

– Зачем ты сказал, что мы едем в горы? – вместо этого спросила я.

– Потому что мы едем.

– Я не могу. Я буду праздновать с семьей.

– Я уже забронировал отель.

Страх постепенно отступал, а я наполнялась гневом. Фактически я пребывала в ярости. Это был такой чертовски типичный поступок для Тома – забронировать тур, даже не посоветовавшись со мной.

– Том, – выговорила я. Получилось даже более резко, чем я ожидала. – Ничего не выйдет.

Он остановился и медленно обернулся ко мне. В слабом свете окон усадьбы на его лице, казалось, не было никакого выражения.

– Черт, ты, оказывается, такая неблагодарная зануда. Это всего на три дня, ты что, не можешь отпраздновать с ними позже?

Я остановилась.

– Что? – выплюнул он, одной рукой принявшись копаться в кармане куртки.

– Я не могу, я…

– Сука!

Том вывернул карман наизнанку. На землю попадали монеты и камешки, да несколько клочков бумаги тут же подхватил порыв ветра.

– Сиги, – прошипел он. – Я их там оставил.

Он развернулся и зашагал обратно к усадьбе, быстрыми шагами шумно ступая по гравию. Руки болтались вдоль его тела, как маятники.

– Ты идешь? – не оборачиваясь, спросил он.

Я пошла вслед за ним, стараясь подстроиться под его темп, но высокие каблуки увязали в слое гравия и застревали. Чтобы нагнать Тома, я побежала трусцой. Мороз кусался и пощипывал щеки.

Когда я добралась до входа, Том уже позвонил. Несколько секунд спустя Паола с опаской приоткрыла дверь. На Тома она глядела с подозрением.

– I forgot, – заговорил он. – My cigarettes. Cigarrillos[26].

Том сложил указательный и средний пальцы на руке так, будто держал в них сигарету, и несколько раз поднес их ко рту.

Рот Паолы расплылся в робкой улыбке, она распахнула дверь и отступила на шаг.

– Vale. ¡Pasen, por favor![27]

Мы вошли в тепло и закрыли за собой дверь. Паола исчезла в кухне, издалека я разглядела противень с подошедшими булочками, который уже ждал, чтобы его отправили в духовку.

Направившись в гостиную, Том смерил меня внимательным взглядом.

– Что ты собиралась мне сказать? – осведомился он.

– Мы можем поговорить?

– Валяй.

Гостиная вся пропиталась сигаретным дымом, а на столике все еще стояли пустые бутылки.

– Я беременна.

Том замер, а потом медленно повернулся ко мне.

– Это шутка?

Намек на неуверенную улыбку возник у него на лице.

– С чего бы мне шутить?