Все люди — враги

Номер дома Каты был тридцать второй, и Тони увидел, что четные номера, начиная со второго, находятся на противоположной стороне. Он осторожно выждал, пока не проехала вереница быстро мчавшихся автомобилей, — сейчас неподходящий момент для того, чтобы дать себя раздавить, — и затем перешел. Путь казался ужасно долгим, ибо дома были большие и отделенные один от другого садами. Возле номера двадцать восьмого он остановился и глубоко вздохнул несколько раз; право, это ощущение слабости просто какое-то идиотское! Третий дом отсюда — его угол уже виден сквозь деревья. Последние несколько шагов Тони почти пробежал, а затем остановился: номер тридцать второй был пуст, и на воротах висел замок.

Несколько мгновений Тони стоял и уныло глядел на унылые окна, смутно удивляясь тому, что он не ощущает ничего особенного. Что же он мог бы ощущать? То было одно из мелких, но столь неожиданных потрясений, которые больше ошеломляют, чем иные крупные, но заранее предвиденные несчастья, — совсем как тот удар шрапнели в ногу, который заставил его закружиться на месте, но не причинил сколько-нибудь значительной боли. Она появилась позже. Разумеется, он понимал, что Ката могла выехать отсюда, и подготовил всевозможные вежливые фразы на немецком языке для расспросов жильцов дома. Он даже держал наготове в руке, корректно облеченной в перчатку, свою визитную карточку, чтобы вручить прислуге. Но никак не ожидал найти дом пустым, особенно в таком перенаселенном городе, как Вена. Правда, иной раз он готовился к долгим поискам, но был совершенно неподготовлен к тому, что следы сразу же закончатся в каком-то тупике, из которого, по-видимому, нет ни малейшего выхода.

Он машинально вынул бумажник и аккуратно всунул визитную карточку в надлежащее отделение. Его рука совершенно не дрожала, и сердце билось почти нормально: забавно! Ему пришла в голову мысль, что этот длительный осмотр пустого дома может возбудить подозрение у нервных соседей или у какого-нибудь ретивого полицейского; поэтому он дошел до конца улицы, перешел на противоположную сторону и опять вернулся. С противоположного тротуара он увидел объявление о продаже, которого не заметил раньше. И с того момента, как оказалось возможным действовать, как обнаружилась новая путеводная нить, снова вернулось состояние тревоги и напряженности. Пока он тщательно записывал фамилию и адрес агента по продаже домов, в нем снова начала разгораться слабая надежда, и он впервые стал по-настоящему ощущать боль разочарования. Нить была такая непрочная! К тому времени, когда он нашел экипаж и дал извозчику адрес агента, он снова был охвачен лихорадкой неизвестности и бесчисленных догадок.

Контора находилась в другом конце города, и Тони торопил извозчика. Он взглянул на свои часы-браслет: тридцать минут четвертого. Сколько времени он бессмысленно потратил на ту улицу и пустой дом! Итак, если ему только сразу удастся узнать фамилию и адрес владельца, узнать, кто им теперь является, то на следующий день он сможет свидеться с Катой. Экипаж застрял среди скопления медленно движущихся повозок, и казалось, что он чуть ли не нарочно медлит. Тони ударял себя кулаком по коленям — поторопись, поторопись, ради бога поторопись! Он смертельно возненавидел извозчиков, загородивших дорогу. Его собственный извозчик попытался пробраться, но был задержан полицейским, одетым в щегольской мундир. Произошел оживленный спор на венском диалекте, и, наконец, им было позволено ехать дальше, но затем они снова застряли и еле ползли. С ума сойти! Тони был слишком нетерпелив и растерян, а потому не мог понять, что такая неистовая спешка нелепа и может только помешать достижению намеченной им цели. Он видел лишь конечный пункт своего пути и хотел добраться до него немедленно.

Было уже после четырех, когда он прибыл в узкую улицу. Взбегая по грязным лестницам в контору, он изнемогал от страха при мысли, что она, может быть, уже заперта. Ах, слава богу, слава богу, — она еще открыта. Он на секунду задержался перед дверью, чтобы отдышаться и отереть пот с лица, затем вошел и спросил мальчика, нельзя ли повидать агента сейчас же. Но агент ушел и в этот день уже не вернется.

— Нельзя ли повидать кого-нибудь другого? Заместителя или конторщика?

— Нет, больше никого нет.

— Ну, так, может быть, вы мне скажете. Я желаю узнать фамилию и адрес владельца или последнего нанимателя одного дома.

Мальчик не знал. Пусть уж лучше господин придет завтра.

— Но ведь у вас, наверное, есть реестр? — воскликнул Тони. — Вы можете справиться по нему и сказать мне. Перелистайте его.

И он несколько раз повторил адрес, как будто это могло уладить дело. Мальчик очень медленно и неохотно («противный маленький тупица!» — подумал Тони) перелистал страницы толстой книги, разбирая каждую из них с безграмотной старательностью и беспомощностью.

— Нет, — сказал он с мрачным удовлетворением, — я не могу найти его.

— Дайте мне посмотреть, — властно потребовал Тони. — Дайте книгу.