Все меняется

– Я подумал, ты захочешь на нее поглядеть, – объяснил мистер Кармайкл, стаскивая плотные резиновые перчатки.

Джорджи совершенно завороженным взглядом уставился на выдру.

– А можно погладить ее?

– Пока она без сознания – можно. Но существа они нервные и страшно кусачие, особенно если их напугать. Хозяева охотничьих выдровых собак обмазывают им ноги глиной, потому что выдра, когда кусает, сжимает челюсти, пока не услышит хруст костей. Понимаешь, она принимает глину за кость.

– У нее самый прекрасный мех в мире. А эта мордочка! А усы! Их можно приручить?

– Были такие попытки. Но не вздумай завести выдру, Джорджи. По их пищеварительной системе еда проходит всего за два часа, так что на рыбе для них немудрено разориться. Вдобавок им нужна проточная вода и возможность плавать. В природе – вот где им место. – Он знаком велел своей молодой помощнице унести выдру и осторожно поместить в клетку. – Итак, что стряслось с Ивлином?

Он размотал питона с шеи Джорджи и приступил к осмотру.

– Придержи-ка голову, я пощупаю… Кажется, у него здесь небольшая закупорка, которая мешает ему глотать. Лучше оставь его у меня на денек-другой. С ним все будет хорошо.

– А мне можно остаться вместе с ним?

– Нельзя. Но если он пробудет здесь до выходных, в субботу днем ты сможешь помочь мне принимать пациентов – если твой папа разрешит.

Руперт разрешил, медсестра принесла картонную коробку, в которую бережно уложили Ивлина.

– Я тут подумал… – заговорил Джорджи по пути домой. – Я мог бы вырыть пруд в дальнем конце сада и бегать по ларькам, где продают рыбу с картошкой – у них наверняка остается старая рыба, которую они все равно выбрасывают, потому и отдадут мне почти даром…

– Нет, Джорджи, выдру ты не заведешь. И это не обсуждается. Выдры у тебя не будет.

– Ну, папа, зачем отказывать сразу? Ты же обычно так не делаешь…

– Уже сделал – в этом случае.

Джорджи долго молчал, а потом, утирая кулаками глаза, забормотал:

– А пруд все равно не помешает – для моих тритонов, а если Картер согласится обменять несколько своих головастиков, то у меня будут еще и лягушки.

– Ясно, к чему ты клонишь. Я подумаю.

И Джорджи, который знал, что чем больше его отец думает о чем-нибудь, тем менее непреклонным становится, этого хватило. Он уже давным-давно хотел обзавестись прудом, и, в конце концов, наличие пруда не исключает выдру.

Хью и другие

Его решение бывать в Саутгемптоне дважды в неделю оказалось гораздо более обременительным, чем он рассчитывал. Для начала ему пришлось признать, что времена теперь и впрямь другие. Его отец купил этот участок перед самой войной. Обошелся он дешево, так как компания его прежних владельцев обанкротилась. Отец построил на нем лесопилку, которая успешно работала до тех пор, пока в войну Саутгемптон не попал под сильную бомбежку и она не сровняла с землей великое множество предприятий вокруг лесопилки. Район доков превратился в нагромождение обломков камня и осколков стекла, среди которых попадались сгоревшие строения и заколоченные магазины и дома. От порта не осталось почти ничего, но самый большой отель города, «Полигон», чудесным образом уцелел, как и пристань с лесопилкой, принадлежащие Казалетам. Соблюдая предосторожность, они заранее спустили самую ценную древесину в реку, и если не считать одного-двух мелких пожаров, работа пристани не прерывалась. Саутгемптону повезло даже больше, чем Лондону, предприятиям которого «Блиц» нанес значительный ущерб. А потом, поскольку древесина считалась товаром первой необходимости, Комиссия по ущербу от войны раскошелилась, и они смогли отстроиться заново. Так и повелось: Лондон был в центре внимания, а Саутгемптону его почти не доставалось. Между тем в нем многое изменилось. Доки были восстановлены, компания семьи Казалет утратила положение монополиста. Их главные конкуренты, «Пентон и Уорд», после войны действовали особенно энергично и отхватили у них изрядную долю рынка. Вдобавок назначение Тедди на пост управляющего закончилось провалом. Ему просто недоставало опыта, хотя он унаследовал способности Эдварда к продажам.

Лишь с началом поездок в Саутгемптон Хью обнаружил, что положение хуже, чем он думал. В книгах учета царил хаос, боевому духу работников падать было уже некуда, с заказами творилась неразбериха. Несколько компаний уже в письменном виде сообщили, что ввиду задержек с поставками и «по прочим причинам» они вынуждены отказаться от их услуг. Это его ужаснуло. Похоже, ни в ком не осталось ни преданности, ни приверженности традициям.

Он обнаружил также, что между лесопилкой и конторой сохраняется раскол: в атмосфере преобладал дух неповиновения и взаимных обвинений.

– Просто управляющий невзлюбил меня, – объяснял Тедди. – С цифрами у меня нелады.

Немного погодя Макайвер в разговоре с Хью признался:

– При всем уважении, он в половине случаев понятия не имеет, что делает. Ему не доверяют, мистер Хью, что есть, то есть.

Домой к Джемайме он вернулся в половине девятого.

– По-моему, не самая удачная мысль. Не лучше ли было бы там и переночевать, чтобы заниматься делами два дня подряд?