Всё начинается с любви… Лира и судьба в жизни русских поэтов

Поэма «Зодчие», с которой начался рассказ о поэте, была написана в 1938 году, однако известность пришла к Дмитрию Кедрину шестью годами раньше, когда из-под его пера вышло стихотворение «Кукла», попавшее волею обстоятельств сначала к Горькому, а там и к руководству страны, в том числе, как говорят, и к Сталину, что не удивительно: вождь любил быть в курсе значимых явлений в литературе. Все дали «Кукле» высокую оценку, однако это не спасло Кедрина от будущих новых неприятностей. Достаточно сказать, что при жизни у него вышел только один небольшой сборничек «Свидетели», сокращённый до минимума вездесущей цензурой. Литературная критика то и дело обвиняла поэта в преобладании лирических тем в ущерб поддержки государственного курса на строительство новой жизни в стране. Осталось добавить, что ко всему этому талантливого поэта и его семью преследовала постоянная нужда, в том числе, казалось бы, нетерпимые для творческого человека жилищные условия. В Черкизове с дочкой и женой он жил в маленькой комнате, а за тонкой стеной то и дело бузили пьяные соседи… На гонорар от «Свидетелей» он купил жене Людмиле шубу, а вот на пишущую машинку денег уже не осталось… Но, будто догадываясь о скором уходе из жизни, Кедрин творил и выдавал в этих условиях на-гора первоклассные произведения: и «Кукла», и поэма «Зодчие», и «Рембрант», и другие, о чём речь ещё впереди.

Но вернёмся к «Кукле».
Как темно в этом доме!
Тут царствует грузчик багровый,
Под нетрезвую руку
Тебя колотивший не раз…
На окне моем – кукла.
От этой красотки безбровой
Как тебе оторвать
Васильки загоревшихся глаз?

Как мы видим, Кедрин не хочет обходить и то, что живы пережитки семейного хамства в семьях, и то, что далеко не всем детям живётся радостно, как хотелось бы. И, как всегда, поэт рисковал опять попасть в число неугодных власти. Но искренность и правдивость повествования поневоле передавались читателю, кем бы он ни был.

Что ж!
Прильни к моим стеклам
И красные пальчики высунь…
Пес мой куклу изгрыз,
На подстилке ее теребя.
Кукле – много недель!
Кукла стала курносой и лысой.
Но не всё ли равно?
Как она взволновала тебя!

… Дорогая моя!

Что же будет с тобой?
Неужели
И тебе между них
Суждена эта горькая часть?
Неужели и ты
В этой доле, что смерти тяжеле,
В девять – пить,
В десять – врать
И в двенадцать —
Научишься красть?

И, наконец, автор дарит надежду, больше того, он уверен, что так не должно быть в любимой им стране, и заканчивает стихотворение на высокой ноте, что, вероятно, и подкупило даже самых рьяных блюстителей «правильной» литературы.

…И придут комсомольцы,
И пьяного грузчика свяжут,
И нагрянут в чулан,
Где ты дремлешь, свернувшись
в калач,
И оденут тебя,
И возьмут твои вещи,
И скажут:
«Дорогая!
Пойдем,
Мы дадим тебе куклу.
Не плачь!»

В конце тридцатых годов из-под пера Дмитрия Борисовича выходят и такие значимые произведения, как «Конь», «Песня про Алену-старицу» и, конечно же, уже упомянутая стихотворная драма «Рембрандт». А между ними – тонкая, прекрасная лирика. И с юмором, в народном стиле – «Как мужик обиделся», и нежная «Колыбельная песня», и полная восточной мудрости «Кофейня». Вот её многим известное начало:

У поэтов есть такой обычай —
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
Магомет, в Омара пальцем тыча,
Лил ушатом на беднягу ругань…

И, конечно же, невозможно не привести целиком небольшое замечательное стихотворение «Красота»: