Все наши скрытые таланты

Свет в кафе становится вдруг невыносимо резким, как будто огонь, обжигающий мои глазные яблоки. Я закрываю глаза, сжимаю кулаки и вытираю лицо согнутой в локте рукой.

– Кто это был, Мэйв?

Я ничего не говорю, только задыхаюсь. Он знает все. Все про то, что случилось с Лили, и все про Фиону. Он залезает людям в головы. Какая бы темная магия ни была задействована при вызове Домохозяйки, она присутствует и в Аароне. И если она живет в нем, то должна обитать в бесчисленных других местах. Мир вдруг кажется таким чудовищно огромным, а я такой маленькой.

– Идем, я выведу тебя на улицу.

Холодный воздух ударяет мне в легкие, словно падающая звезда.

– Сядь, – приказывает Фиона, указывая на подоконник. – Склони голову между коленями и глубоко дыши.

– Мне не нужно…

– Сядь.

Я сажусь, делаю как сказано, а когда начинаю рассказывать, Фиона прерывает меня.

– Нет. Сначала дыши. Я буду считать вдохи. Вдох, один – два – три. Выдох, один – два – три. Вот так, молодец. Вдох, один – два – три.

Она заставляет меня проделать это восемь раз, прежде чем разрешает выпрямиться и заговорить. Странно, но мне становится лучше. Наверное, это какой-то медсестринский прием, которому ее обучили мама с тетями.

– Итак. Кто это был и что он хотел от тебя?

Тон, с каким она это произносит, окончательно приводит меня в себя. Она думает, что Аарон кто-то вроде моего бывшего, какой-то парень, с которым я встречалась.

– Это Аарон, Фиона. Ты что, не помнишь его? Один из тех, кто приходил читать мораль продавцу в «Подвале».

Она хлопает себя по лбу.

– Вот блин! Точно. Извини, я подумала, что это какой-то знакомый твоих братьев или что еще.

Она немного молчит и добавляет:

– А ты ему что, рассказывала обо мне или как? Откуда он знает мое имя?

– Никогда не упоминала его при нем. У него какая-то способность. Не знаю. Какая-то сила, помогающая ему находить трещины в людях. Он знает про Лили. Ты слышишь? Он знает, что я бросаюсь людьми.

– Значит, в нем тоже есть какая-то магия?

– Не знаю, – повторяю я дрогнувшим голосом. – Может, я схожу с ума.

– Это пережив все, что случилось в этом безумном месяце? – говорит Фиона, садясь рядом на подоконник и обнимая меня рукой за плечи. – Я бы тебя не винила.

К нам возвращается Ро, все еще разговаривая по телефону. Он сжимает челюсть и погружен в какое-то свое сражение.

– Я уверен… Я точно уверен, что здесь нет связи, мам, – говорит он. – Никакой. Ну, не совсем никакой, конечно, но ты знаешь, что я имею в виду…

Он отключается и садится рядом с нами. Мы с Фионой передвигаемся, чтобы дать ему место.

– Что там?

– Я по глупости рассказал маме свою теорию про «Детей Бригитты». Она настроила Google Alerts на них.

– И?

– И, похоже, дети действительно убегают из домов, чтобы присоединиться к ним.

– Нет! – восклицаем мы с Фионой одновременно и добавляем: – Мы же только что видели его!

– Кого? Аарона?

Я киваю.

– Он знает про нас, Ро. Знает про мои отношения с Лили…

– И знает про… – встревает Фиона и тут же запинается. – Знает про меня.

Мы трое глядим на берег реки, храня странное молчание.

Фиона кидает в реку камешек.

– Смотрите, – показывает она на камыши. – Лягушачья икра.

Она права. Поверх воды плавает полупрозрачная, похожая на пузырящуюся пену, икра. Сотни икринок. Каждая с черным пятнышком, словно нарисованный глаз.

– Никогда столько не видела, – говорю я, подавляя в себе желание потыкать в нее палкой.

Нет, Мэйв, у тебя теперь бойфренд, не веди себя как восьмилетка.

Мы разглядываем ее, удивляясь тому, как в такое беспокойное время может существовать нечто настолько безмятежное.

– Странно, что река не замерзла, – наконец говорит Ро.

– Ну, не знаю, – задумчиво говорю я. – А насколько холодно для этого должно быть?

Он пожимает плечами. Мы снова глядим перед собой.

– Смотрите! – торжественно восклицает Фиона. – Рыба!

У поверхности воды мелькает радужно-лиловое пятно и снова погружается на глубину.

– Господи, – выдыхает Ро. – И еще одна!

Мы встаем и принимаемся считать всплески. Никто из нас не разбирается в биологии настолько, чтобы утверждать, нормально или нет увидеть рыбу у поверхности воды в такую холодную погоду.

– Она называется… радужная форель, – читает Фиона с экрана своего телефона. – И обитает она… х-мм, в Австралии и Америке.

– Да нет. Не может быть.

– Смотри! – размахивает она телефоном. – Точно же она? Вы сами видели.

Я смотрю на фотографию рыбы с лиловой полосой на боку.

– Ну да, похоже.

– Что она делает здесь? – спрашивает Ро. – Вода для нее должна быть слишком холодной.

Мы смотрим на реку, и я начинаю замечать полоски пара, поднимающиеся с поверхности воды. Как облачка, вылетающие изо рта в морозный день.

Фиона, должно быть, тоже замечает их, потому что приседает, и ее темные длинные волосы едва не касаются воды. Сначала она погружает в воду палец, а затем и всю руку.

– О господи, Фи, ты что делаешь?

Она оборачивается. Глаза ее округлены, как у совы.

– Ребята, она теплая.

26

– Река – часть всего происходящего. я знаю, – не успеваю я произнести эти слова, как тут же ощущаю всю их нелепость.