Все наши скрытые таланты

Насколько я помню, я всегда знала об ориентации Джо. Не помню, чтобы она когда-то специально признавалась в этом. Не помню никаких рассуждений на эту тему. Когда ей было восемнадцать, а мне одиннадцать, она пришла домой, держась за руки с девочкой по имени Крис, вот и все. Мама с папой переглянулись и подняли брови, а Эбби снисходительно произнесла речь о том, как она гордится Джо. Но это все, что было. Крис поужинала с нами, они потусовались вместе с Джо несколько месяцев, а затем пропала. Пару лет спустя появилась Сарра. Возможно, у Джо были еще какие-то связи, но я о них не знаю. Джо не из тех, кто открыто заявляет о таком.

Но за все это время я не помню, чтобы Джо приходила домой в крови, или плача, или расстроенная от того, что кто-то ее оскорбил. Да, иногда кто-нибудь кричал на нее на улице, особенно когда она агитировала за равные права в браке, но она не придавала значения таким выкрикам. Не было ничего похожего на то, что случилось сейчас.

Я крепче прижимаю к себе Туту.

Это сделала я. Я нарушила энергию города. Вытащила кирпичик из дженга-башни, и вся конструкция начала шататься. Снег, река, ненависть, кровь. Аарон, и его странная способность ощущать и эксплуатировать слабость в Килбеге. Все это проникло через прореху, которую проделала в мире Домохозяйка, и именно я вручила ей нож. Я крепко закрываю глаза и вижу перед мысленным взором кровоточащие глаза сестры, расходящиеся алым взрывом жилки в ее зрачках. Бледную, похожую на луну, катаракту сестры Ассумпты. Харриет Эванс и ее подведенные глаза.

Нужно все исправить.

Нужно все исправить.

Нужно все исправить.

37

В четверг у нас короткий день, и фиона отправляет меня за покупками в «Прорицание». Она до сих пор репетирует, поэтому у нее почти нет свободного времени. Трудно удержаться от обвинений в том, что Фиона воспринимет заклинание как очередное новое хобби, которым она решила овладеть и включить в свой постоянно растущий список достижений. Но я стараюсь не раздражаться.

– Мэйв Чэмберс, – приветствует меня продавщица, едва я переступаю порог.

Наверное, это единственное место в мире, где меня называют полным именем. Сегодня женщина в лавке произносит его с какой-то задумчивостью, как будто не совсем сосредоточенно. В пальцах она вертит какие-то сушеные травы, цветки лаванды падают ей на ладонь.

– Здравствуйте, – говорю я, достаю листок со списком покупок.

Мне не хочется начинать с ней очередную беседу про ментальные способности. Мне нужно просто купить свечи и другие припасы. Я беру, что мне нужно, с разных полок в разных отделах. Я так привыкла к этой лавке, что, думаю, могла бы подрабатывать тут, если бы мне разрешили.

Молчание действует мне на нервы. Я привыкла к ее болтовне, к ее советам, к замечаниям о моем менструальном цикле. Но сейчас ее взгляд обращен в окно, и она смотрит сквозь прохожих. Ее светлые волосы всклокочены и выбиваются из хвоста. У нее усталый вид.

– Я тут подумала о том, что вы говорили про медиумов, – начинаю я осторожно. – Знаете про этих «Детей Бригитты»? Мне кажется, они сейчас настолько сильны, потому что Аарон – ну, он, типа, их предводитель, наверное – медиум. Плохой.

Она ничего не говорит. Кажется, она даже не заметила, что кто-то что-то сказал.

– Они добрались до моей сестры, – говорю я, стараясь вызвать какую-то реакцию с ее стороны. – До моей сестры и ее девушки.

Слово «сестра», похоже, выводит ее из ступора.

– Нужно присматривать за сестрой, – говорит она хриплым и усталым голосом.

– Я знаю.

– Не дай ей ускользнуть, Мэйв. Не дай ей когда-либо ускользнуть.

– Э-эээ… хорошо.

Очень странно. Я привыкла к причудливым фразам продавщицы, но обычно можно уловить их суть и понять, что она хотела этим сказать. Она снова устремляет взгляд в окно.

– Знаешь, что здесь продавали, в этой лавке, до того, как я приобрела ее?

– Нет.

– Статуи Девы Марии. И Пражского младенца Иисуса.

– Это который держит в руках что-то вроде яйца?

Она не отвечает. Иногда легко забыть о том, какую огромную роль играла религия в жизни тех, кому за тридцать. Мама рассказывает истории про терроризировавших ее монахинь, а Эбби вслед за многими пережила фазу, когда хотела стать ребенком-святым. Но никто в моем возрасте вообще не думает и не говорит о церкви, даже несмотря на то что в школе мы постоянно готовимся к какой-нибудь мессе. Но и тогда мы просто поем или восхваляем Деву Марию. Иногда, в особых случаях, произносим «Заповеди блаженства».

– Может, не стоило мне брать аренду. После всего случившегося.