Все стихи 2016 года по алфавиту (СИ)

Мне и деснам нечего терять.

Все хреново катится, хреново.

Пусть и под откос, уже не жаль.

Поперек ложись - не остановишь.

Ляжем вдоль - как матери лежат.

Мы стелились шпалами в три смены,

Жизнью, словно рельсами горды.

А она промчалась, не заметив,

Как колеса поезда - кадык.

Уборка дома

Из мозга выбросил всю ветошь,

Отмыл нанесенное веком.

Стихом не наследи!

Летите, глупости, по ветру,

Первоисточников заветы,

Почтение седин.

Всю прошлость выставил из рамок,

Её припудренные срамы,

Шкафы - полупусты.

Изгнал торгующих во храме

Товарной верою охранной,

Величием версты.

Отмыл и окна распашные,

Где сослагательность для "ныне"

Туманила пейзаж.

Определения смешные

Спустил сортирно, а иные

Как хлам отнёс в гараж.

С веранды завтрашнего в садик,

В беседку - будущность Асада

И фьючерс марки Brent,

А красоте, что всё спасает,

Что всем воздастся по Исайе* -

Для перегноя преть.

Оставил для надежды двери,

Для флуктуаций и инверсий

По линиям руки.

Что будет - хорошо ли, скверно ль?

Летите, лебеди, по ветру -

Ромашки лепестки.

*"По мере возмездия, по этой мере Он воздаст противникам своим - яростью, врагам Своим - местью, островам воздаст должное". (Исайи 59:18) (прим. автора).

Физика любви

Я - поле,

Где силовые линии в покое,

Но напряжение струят такое,

Что компасы обманут человека.

Я - вектор.

Но в сторону от линии короткой,

Прямой любви, всегда бесповоротной -

И стрелка мимо полюса скосила.

Я - сила.

Мое произведенье на дорогу -

Работа, оцени ее, потрогай

Глазами труд души эпистолярный.

Скалярный.

Флажолет

Прикасаясь едва,

что труднее, а вовсе не легче,

Извлекают слова

обертоны иной высоты,

Утепляющей вас,

как накидка на лунных предплечьях,

В ней, плетя кружева,

нити "вы" истончаются в "ты".

Может, это - игра,

может быть, исполнение счастья,

Да и как разобрать -

ни заученных текстов, ни нот.

Пусть на слух до утра

быть вину преломленьем причастий

От "найти", "не солгать".

Гильотиной торопит окно,

Где всему приговор

будет спет петухами рассвета

И в тональности "Вот

и светает. Вам, верно, пора".

Завершит колдовство

ваш бокал, прозвенев флажолетом.

Может, это - всего

только птицы рассветной игра.

Хворь

Визги подруг за окном, что закрыто.

Слёзы в глазах. И обида на всё.

Бабушка, что ты вчера говорила -

Кто нас спасёт?

Станет темно - засыпать не давай мне,

Руку погладь и слова объясни.

Днём я болею, но днём я живая.

Смерть - это сны?

Тот, что до ночи, как в прятки - за шкафом,

Снова придёт, напугает опять.

Он обо мне знает разное. Как же

Вновь засыпать?

Tот, кто страшнее того и - за шторой,

Ножки мои превращает в кисель.

Ни убежать, ни прикинуться мёртвой -

Не насовсем.

Бабушка, это о чём ввечеру мне:

Жизнь - это хворь, и проходит как хворь.

Я так хочу поскорее к подругам,

Только живой!

Хождение по мукам Михаила Булгакова

Постель в своём безжалостном прощаньи

Прикосновением срывает крик.

И Бог, и чёрт глухи, не защищают.

Зачем ты их такими сотворил?

А в полночь боль, обильна и особа,

В колодец гулкий льётся из окна,

Одна анестезия - невесомость

Секунд блаженных до асфальта дна.

Ещё живого зарывают в глину

Усатый изверг, книжники, врачи...

Твоя Елена, словно Магдалина,

С тобой и в скорби под крестом в ночи.

Создав с изобретательностью страха

Богов над нами, бесов - под, у рва

На той земле, где дыба перед плахой,

Их не дождёмся муку оборвать.

***

А вы, кого я в мир родил невольно -

Мои стихи - как дети и семья,

Слетитесь ли к постели обезболить?

А нет - чужие рядом постоят.

Холл высокий, гулкий беспорядок

Холл высокий, мёртвый беспорядок.

У дверей швейцарят сквозняки.

Красотою cношенные тряпки,

Носовые мокрые платки.

В номерaх, шкафах, где было тесно -

Полные собранья пустоты,

Потолок над ней провис небесный.

Вырваны и скомканы листы.

Не сезон. Пустой стакан отеля,

От теней - скелеты до весны,

Души крон снялись и улетели -

Нежильцы неблизкой нестраны.

Всем оттенкам жёлтого на смену -

Все оттенки серого вокруг.

Нагота безгрешна, откровенна,

Дверь скрипит осиной на ветру.

Цветы

Скромны, неприхотливы в рощах,

Порою под листами не видны,

Но бубенцами почтово́й подброшен

Их аромат безудержной весны.

Бегу на звук, оголодав без писем,

Лечу, проснувшись майскою пчелой,

Найти и, вверх тормашками зависнув,

Принять нектар, в стихи нырнуть челом.

И превратить в меды, добавив хмеля,

Что так, как жизнь - по стрелке часовой,

И пить весну в заснеженных неделях,

Потряхивая пьяной головой.

Чёрное, красное и голубое

Не вечны времена

Монархий и царей,

Но вечны имена

Наташа и Андрей

(А. Вознесенский)

И Андреевский крест на снегу,

И горящие чёрные избы,

Черноморья солёность у губ,

Голубым подзакатным карнизом.

Голубой храмотворный покров

Над полями гвоздик и убоев,

Где чернеет и красная кровь,

И считавшаяся голубою.

А трёцветная вышивка - та,

Чьи кресты на погостах теснее.

Не краснеет чернил чернота,

Синева их проклятий чернеет.

Рукоделию хватит крестов

И цветов, что в награде желанны

Этой жизнью, двухцветно простой,

С именами Андрея и Анны.

Читая то, что сказано другими

Читая то, что сказано другими,

Живущими и жившими когда-то,

Отсрочившими созданным погибель,

Оставившими строки и покатость

Ангарных крыш и клавишу пробела -

Разрыва букв как полосу для взлёта,

Молчал, внимая турбодецибелам

Минимализма монотонной ноты.