Все стихи 2016 года по алфавиту (СИ)

В давке стала красить губы,

А накрасила меня.

Я практичен. "Je ne pas... ne..."

Так... А как же дальше, бля?

Сотней шевелю в кармане,

Вспоминая курс рубля.

Плачет дед, а бабка вторит,

И в раскачку: "Жить-то как?

Я ж поставила на творог

Два бидона молока!"

Школьница зашлась от визга,

Рвется выпрыгнуть. О блин!

Видно, вспомнила про Лизу,

Хоть Париж и не Берлин.

Патриоты в недовольстве -

Аж iPhone дрожит в руке,

Гуглят, как сказать "посольство"

На французском языке.

Пена на губах иммунна:

"Строем к Сене, и - с моста!",

Остановка "...ской Кaммуны"

Все вернула на места.

Cмерть как памяти вычет

Смерть - грабеж на границе.

Сон, где памяти нет.

До того, как приснится,

Репетирую смерть.

Подсознанья подкладка -

Для таможни пустяк,

Обнаружит украдку.

Лучше прятать в костях!

На последней странице,

Той границе ночной

Головной мой - до нитки,

Значит, спрятав в спинном,

Пронесу и помаду

Слов, игравших губой,

И косметику взгляда,

За которой - любовь.

В долгом списке у Бога

Скучно ждать его суд.

Может, что-то из Блока

Через смерть пронесу.

Солдатy

Ты хорошо научен узнавать

Опасность в звуке безобидной ночью,

И выживать, где только трын-трава,

В пустыне безразличий, одиночек.

Солдат! Наш мир ожесточён войной,

Там - плен и унижение, и пытка.

Пусть головной не слушает спинной,

Когда под плетью путь к измене выткан.

Нельзя привыкнуть, можно обмануть.

Кричи же: "Эта боль не велика мне!"

Ты выбрал этот мир, его войну,

Где вместо хлеба угощают камнем.

Шепчи спине: "Боли ещё больней!" -

И шанс на выживание получишь

В миру, который создан на войне,

В миру, где правят каменные души.

Намного легче в водке умирать -

Анестезия исключает подвиг

Трезветь от ста программ, уже с утра

Пьянящих, соблазняющих на подлость.

Ты выбрал крест, как Иисус тогда,

Когда познал: не спасшийся - в спасённых,

И выпил чашу. Будь сильней, солдат,

И не проси быть чашей обнесённым.

Cонет

Словесная материя не зло -

Что шей сонет, что умножай пилотки.

Как много в этом мире добрых слов!

Не меньше, чем ракет подводных лодок.

Чем больше проповедников свобод,

Тем больше их поклонников на нарах.

Тем больше от акустики доход,

Чем лучше и убыточней сонары.

И флагам - подвенечные слова.

И убивают, потому что любят,

A любят, чтобы больше убивать.

Рычанье тварей - вышло словом в люди.

И я порой рычу, но все же мне

Дороже гимна маленький сонет.

Спираль

Секунды дуговые циферблата

Свивают вечность прядкою в спираль.

И нет конца шагам, а скорбной дате

Не быть в ряду последней - как теракт.

И миру только пить, а не испить.

Бессмысленно искать в пружине π.

Вот лето на исходе, а лета́

Не изойдут с тобою, исчезнуть чтобы.

Тебе считать - скорбящим сосчитать

Число витков, каким бы ни был штопор.

Нет линии возвышенней, бездонней.

Конечна только та, что на ладони.

Под спудом зла и тяжести былого,

Не чтившего ни дев, ни детворы,

Сжимается пружина гнева, Словом

Сама себе готовя новый Взрыв,

Но тот в спираль - очередным узлом

Без памяти и скорби о былом.

Спой раздольную песню, Серёжа

28 декабря 1925 года Сергея Есенина нашли мёртвым в ленинградской гостинице "Англетер" его друг Г. Ф. Устинов с супругой. Последнее его стихотворение "До свиданья, друг мой, до свиданья..." - по свидетельству Вольфа Эрлиха, было передано ему накануне: Есенин жаловался, что в номере нет чернил, и он вынужден был писать своей кровью.

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.

(С. Есенин)

Спой раздольную песню, Серёжа,

Ту - к широкому взмаху косы.

В городах её камень корёжил,

Гололёд, обжигавший босых.

Довела тебя стынь городская

До постоя и бросила там

Без чернил, где, стихом истекая,

Источал, что имел для листа -

Попрощаться с друзьями, с Отчизной.

Знать, предчувствуя всё впереди,

Отходил навсегда не от жизни,

А от смерти иной уходил -

Та пытала бы, длилась дорогой,

Где крошится кровавое с губ,

И оставила б вене немного

Для записки твоей на снегу.

Хоть ушёл, но до смерти не дожил.

Всё поёшь от зари до зари.

Спой же русскую песню, Серёжа -

Ту, с которой идут косари.

Старухи

Тоска у них и ворон на плече,

В душе - воронка, и во рту - воронка.

Коронки были, но теперь вообще -

Нужны, как блеск улыбки похоронке.

Глаза темны, и только у икон,

Свечами переполнены, светлеют.

О Господи, побудь им волоском,

Защитным утешителем последним.

В Париже плохи нынче времена,

Пришли и давят чернотой хиджабной.

Но, Шарль, ты бы старушек не узнал!

Узнал бы Фет теперь своих? Пожалуй.

Я виноват. Как зритель шапито

Без культа, но в мраке культпросвета

"Не привлекался", "Не замечен" - в том,

Что Солженицына читал, не Фета.

И я не смог старух перевести,

Как стрелки, на ту сторону дороги,

Где постаревшие Ноэли и Эсти

Улыбки дарят и Луи, и Богу.

Стоп-кран

Ты - искушение, стоп-кран,

Навязанный недуг.

На средствах транспортных с утра

И много раз в году

Твой красный ствол - всё вдоль стены,

А хочется - чтоб в грудь.

Ты, выстрелив, покинешь сны

(Пусть от рывка умру)?

Сижу, и челюсти колен,

Ладони прикусив,

Болят от судорог. Болезнь -

Как ночь, когда нет сил.

Мой взгляд застыл - как страх. Озяб

На красном по пути,

Где краны-надписи "Нельзя",

"Не велено", "Окстись".

"Хотите дёрнуть?" - "Да и нет,

Я вожделеньем пьян".

Глаза прикованы к стене.

"Отваливай, Хаям!"

"Пожалуйста, оставьте мат.