Все цветы мира (СИ)

Аой вздохнула. У нее были тысячи вариантов ответа, в основном сводившиеся к тому, что Иноске не был капризным бесячим недоразумением, но, с другой стороны, Зеницу же, не задумываясь, пожертвовал собой ради ее безопасности…

— Понимаешь, — начала она, чувствуя себя словно на тонком льду, один неверный шаг — и они вновь рискуют поругаться, — Иноске не лучше тебя. Он другой. Вы разные. И любят вас обоих тоже по-разному.

Зеницу о чем-то задумался, но потом удовлетворенно кивнул: — Любят по-разному, я понял, спасибо. Больно, — пожаловался он напоследок.

— Да, знаю, прости, но я еще не могу использовать обезболивающую мазь, нужно подождать, пока впитается эта, — как врачу, Аой было тяжело видеть чужие страдания. К счастью, она вспомнила о сладостях, захваченных из кладовой, и протянула Зеницу завернутый в салфетку мармелад со словами: — Вот, съешь, придаст сил.

Здоровой рукой Зеницу молниеносно выхватил предложенное угощение и замолк. Аой воспользовалась установившейся тишиной и присела рядом с юношей, оперевшись спиной о ствол дерева и размышляя, как же ей действовать дальше. В таком положении она не видела лица мальчика, поэтому неосознанно прижалась к его плечу так плотно, как только могла, словно надеясь хотя бы таким образом уловить мельчайшие изменения его состояния.

И помыслить было нельзя, чтобы позволить ему сегодня ночью бродить по деревне в поисках демона. Нужно найти место для ночлега, а значит возвращение в Поместье бабочки придется отложить как минимум на день. Аой покачала головой, которую все еще не оставляла легкая ноющая мигрень, понимая, что происходящее исключительно ее вина.

— Все еще болит, — вновь услышала она жалобный голос Зеницу, который, должно быть, уже прикончил весь мармелад. Ну, по крайней мере, теперь его речь не звучала так, словно он прощается со всем миром.

— Я знаю, потерпи, пожалуйста, еще немного, — Аой помассировала виски, пытаясь сдержаться и не накричать на несносного мальчишку.

— Поговори со мной, — попросил страдающий Зеницу.

Хм, надо же, в его белокурую голову пришла дельная мысль. Аой часто разговаривала со своими пациентами, если позволяло время, дружеская болтовня о всяких мелочах действительно помогала забыть о боли. Ей нужно продержаться всего минут двадцать и не взорваться, потом она сможет наконец перевязать руку Зеницу и продолжить путь в Тейчи.

— Хочешь, расскажу тебе о Киото? — парень промолчал, но Аой почувствовала легкое колебание его плеча, наверное, Зеницу кивнул в ответ, — Я жила там последние два года. Это потрясающий город. В нем тысячи храмов и святилищ, в Квартале Гейш устраивают уличные представления, а еда на прилавках у торговцев всегда свежая и пахнет так, что душу продать хочется за один укус. А как красиво, когда цветет сакура и белые лепестки покрывают древние мостовые…

— Хотел бы я там побывать, — голос Зеницу был мечтательно задумчивым, будто его и правда увлек рассказ Аой, — Мне нравятся города. Я не очень люблю жить в горах, все время боюсь наткнуться на медведя…

— Не надейся, что позову в гости, моя квартира слишком маленькая для двоих.

Аой услышала, как раненый юноша хмыкнул, и сочла это хорошим знаком. Она еще долго рассказывала о своей жизни, о больнице, в которой работала, о планах и мечтах. Было странно, но казалось, Зеницу действительно заинтересовало, каково это — жить в одном из самых крупных городов Японии, а Аой, обожавшая Киото до умопомрачения, была готова часами расписывать его прелести. Ее удивляли неожиданные вопросы и непосредственные рассуждения Зеницу. Возможно, и с этим странным парнем можно найти какие-никакие точки пересечения.

В Тейчи они добрались, когда заходящее солнце было уже почти у горизонта. Поселок оказался густонаселенный, застроенный крепкими добротными домами. Практически у самых ворот Аой заметила небольшой постоялый двор, втиснутый среди остальных деревянных строений. На энгаве приветливо мерцали фонари, приглашая разделить теплый ужин и обещая комнаты для ночлега.

— Остановимся здесь? — предложила Аой, указывая рукой в сторону домика, который с каждой секундой манил ее все больше.

— Хорошо, я договорюсь о комнатах. Где твои деньги? — спросил Зеницу, доставая из кармана формы бархатный мешочек, показавшийся Аой смутно знакомым.

Так вот что это было! Черт побери, она даже не вспомнила об этом приложении к приказу, когда собиралась на задание! Теперь ей придется ночевать на улице. Что же, вполне заслуженное наказание для Аой Канзаки, начинающей алкоголички!

Должно быть, Зеницу прочитал ответ, написанный на ее лице, поскольку растерянно проговорил: — Аой, моих денег хватит лишь на одну комнату…

Уже через пару минут они стояли перед полной радушной женщиной средних лет, хозяйкой гостиницы, смотря куда угодно, только не друг на друга.