Все цветы мира (СИ)

Внезапно она услышала негромкое скуление, и на дорогу перед ними вышел большой черно-коричневый пес. Аой показалось, что он словно боялся чего-то, пригибая голову к земле и лишь мельком поглядывая на них. Собака казалась тощей, тусклая шерсть на животе свалялась комками. Сердце Аой сжалось от жалости. Что с этим бедным песиком? Возможно, он отошел от деревни и потерялся? Или ранен? На первый взгляд, она не видела никаких повреждений, надо бы подозвать собаку и осмотреть ее.

Двигаясь медленно и осторожно, чтобы не спугнуть нежданного гостя, Аой присела и открыла сумку. Собака напряглась и зарычала.

— Аой… — вдруг сказал Зеницу. Его голос был взволнованным и хриплым от длительного молчания, — что-то не так, я слышу.

— О, Столп Грома пришел в себя, — ехидно заметила она. Ну почему, почему она опять начинает задевать его?

— Я серьезно. Будь осторожна.

Аой лишь презрительно посмотрела на Зеницу через плечо, а затем достала несколько маленьких кусков вяленой рыбы и протянула их в сторону изголодавшегося пса.

— Давай мальчик, иди ко мне, я тебя не обижу, — уговаривала она собаку, но та лишь злобно скалилась.

Если бы Аой была менее упряма, то уже сдалась бы. Инстинкты подсказывали, что она в опасности, но нежелание того, чтобы Зеницу оказался прав, было сильнее. К тому же Аой любила собак, и ей было жаль измученное животное. Она надеялась подманить пса к себе и убедиться, что он не ранен. Стараясь не напугать его, она бросила в сторону рычащей собаки кусок рыбы.

— Аой, — снова напряженно произнес Зеницу. Боковым зрением Аой заметила, что юноша положил ладонь на рукоять клинка.

— Зеницу, угомонись, это всего лишь больная собака. Не бойся, она ничего с тобой не сделает. Должно быть, ей встречались жестокие люди, поэтому она не хочет подходить. Наверное, будет лучше, если я сама пойду к ней.

Она встала и хотела было двинуться вперед, но почувствовала обжигающий захват на запястье. Злобно обернувшись, Аой вперилась взглядом в серьезные прищуренные глаза Зеницу. Она непроизвольно вздрогнула от того, сколько в них было власти, парень был совсем непохож на себя. Ей стало страшно и захотелось поверить ему, остаться рядом, спрятаться за крепкой спиной, но это длилось лишь секунду. Аой дернула руку, но Зеницу держал слишком крепко.

— Пусти, идиот, ты делаешь мне больно!

Зеницу заморгал, словно приходя в себя, и воспользовавшись его замешательством, Аой резко вырвалась из хватки. Не раздумывая, она устремилась вперед, для нее было важно не только доказать свою правоту, приручив бродячего пса, но и уйти подальше от горящих глаз странного юноши и непривычного чувства покорности, которое она на миг испытала возле него. Она двигалась стремительно, но мысленно еще переживала произошедшее минуту назад, ощущая жар в саднящем запястье, и слишком поздно увидела то, что должно было насторожить ее еще давно. Только лишь сейчас, приглядевшись внимательнее, она заметила пенистую слюну, стекающую из оскаленной пасти. Как медик, Аой слишком хорошо знала подобные симптомы.

Она немедленно остановилась, но в это время пес сделал первый несмелый шаг вперед. Затем в нем будто спустили заведенную пружину, и крупное животное, отталкиваясь от земли большими тяжелыми лапами, побежало прямо на нее. Аой отлично видела, как с каждой долей мгновения опасный зверь становится все ближе, но единственное, что она смогла сделать — зажмуриться и закрыть голову руками.

========== Глава 6 ==========

ТЕЙЧИ

Аой была напугана, страх парализовал ее. Даже сбитая наземь мощным рывком, она думала только о том, куда вонзятся острые зубы, покрытые смертоносной слюной. Она молилась, лишь бы животное не выбрало для атаки шею, поэтому свернулась комочком в пыли, стараясь спрятать горло и заранее готовясь к пронзительной вспышке боли, которая уже должна была настигнуть ее.

Но через пару секунд после падения Аой услышала короткий визг и больше ничего. Ни звука когтей, царапающих каменистую почву, ни угрожающего рычания, которое так поздно насторожило ее. Аой чувствовала, что слезы текут по щекам, но не смела отнять рук от лица. Лежа на земле с отчаянно колотящимся сердцем, она плакала от жалости к самой себе. Легкие несмелые шаги приближались, и Аой знала, кому они принадлежат. Тому, кто не раз просил ее быть осторожной, тому, кто спас ее бесполезную задницу, пока сама она, как обычно, облажалась из-за своего упрямства. Ну почему именно Зеницу должен был увидеть ее такой — жалкой, трусливой, рыдающей от страха? Почему именно ему она показала те свои качества, которые так презирала в нем?