Все в руках твоих

Дикарь резко обернулся и вскочил на ноги. Зарычал, со всей силы швырнул в Долона развороченное тельце животного и бросился сам. Ло увернулся от тушки и успел пнуть нападавшего в живот. От боли непроглядный  замычал.

Теперь Долон понял, почему этот дикарь настолько недосягаем. Его безумные глаза блестели яростным блеском и были,  как у голодного безжалостного зверя. В таком состоянии он не был человеком, скорее диким животным, имеющим только инстинкт охоты и убийства.  Дар помогал ощущать и чувствовать людей, но не скотину.

Вскочив, непроглядный выхватил нож, помахал перед Долоном для острастки, чтобы напустить страха, а потом замахнулся, желая насквозь проколоть ненавистного соперника, однако стоило ему почти коснуться живота, Ло согнулся, уходя от острого лезвия, перехватил окровавленную руку, дернул на себя, а другой рукой схватил подбородок убийцы и с силой толкнул назад. Падающий убийца, направляемый его рукой, с глухим звуком приложился затылком об каменный пол. Завершая борьбу,  Долон с яростью приземлился коленом на его грудную клетку. Раздался хруст ломаемых ребер. На мгновение одержимые глаза широко распахнулись, а потом из его открытого рта потекла розовая пена.

Ло стало противно, что пришлось прикасаться к богомерзкому животному. Омерзительно, что из человека можно сделать подобного скота. Ощущая на своей одежде чужую кровь, оставленную окровавленными руками непроглядного, он еле сдерживался ото рвоты. Ему захотелось помыться и выпить. Выпить много, настолько много, чтобы забыться. Сегодня был странный день, и он будет помнить его всю жизнь.

Оглядываясь вокруг, он понял, что Тамаа смогла завлечь даже непроглядного, который отвлекся на нее и в тот день больше никого не убил. И слава Богам, что она смогла убежать. Умереть от рук такого животного, что может быть более безумным? Но Ивая?! Как она могла упустить его?

Сзади послышался топот бегущих ног.

«Если не окликну,еще долго будут прочесывать хранилище за хранилищем». – подумал он и пожалел уставших людей.

- Я тут! -  крикнул Долон спешим людям.

Окружившие его мужчины молчали, пораженные произошедшим кровавым побоищем. Они, молча, оглядывали на тела и отходили прочь. Им, живущим в империи благоденствия, было страшно и дико смотреть на все это.

- Кого воротит, прочь наружу, нечего кладовую заблевывать, мыть заставлю! – пригрозил Мит, и охранники  быстро побежали прочь. Никого, кроме них двоих, не осталось.

-  Откуда у него ключи от решетки и железной двери внизу?

- От Санта. – равнодушно объяснил брат. – они по ночам через ход выносили вещи и ценности.

- И ты знал об этом?

Уставший Долон ничего не ответил. Не желая продолжать разговор, он развернулся и пошел прочь. Мит шел следом и впервые жалел, что не видел казни толстяка. Наблюдать за кровавыми расправами, предназначенными для самых жестоких и бесчеловечных преступников, он не любил, но сейчас бы не отказался.

Когда мужчины вышли на поверхность, на нижнем ярусе собрались  жители каменного города, ожидающие известий о поимке разбойника. Стараясь не тревожить напуганных людей своей нервозностью и растерянностью,  Мит пытался улыбаться через силу.

- Хватит зубы скалить, слишком сомнительно и не искренно. – сделал ему замечание Брат. – Будь обычным, а не кривляющимся лицедеем.

- Я и так, как обычный.

- Не льсти себе, обычно ты, как оссос после спячки.

 «На себя сейчас посмотрел бы» - огрызнулся мысленно Мит. - Эй, ты куда? – закричал он, но не был услышан.

Долон скрылся в гроте, где его ожидали жрица и ее свита. Отам хотела сказать что-то ободряющее, но он, как всегда, поднял руку и показал ладонь. Затем прошел в комнату, где была заперта Тамаа.

- Все закончилось, его поймали. Можешь идти домой. – просто сказал он, словно не было между ними ничего.

Томка лежала на кровати, свернувшись калачиком. Услышав его голос, шелохнулась, села и посмотрела на него. От увиденного стало стыдно. Брат стоял перед ней ужасно измотанный, с кровавыми разводами на одежде.

- Прости меня. – неожиданно для Долона произнесла она. - Я не должна была этого делать.

Если до этого момента он сердился на нее, то сейчас, видя, как Тамаа расстроена, как с сожалением и нежностью смотрит на него, у Ло не осталось никакого недовольства.

- Мне не за что сердиться на тебя.

- Честно? -  ее губы дрогнули, и он почувствовал, как у нее подступают слезы.

- Честно. Дойдешь сама?

Тамара от удивления захлопала ресницами, засияла, а потом осмотрела его с головы до ног и ответила:

- Ты очень устал. Сегодня я доберусь  сама. – но, когда встала и, хромая, пошла к выходу, Долон остановил:

- Подожди, я умоюсь и сменю одежду...

- Не надо. Я смогу. Спасибо. – она опустила ресницы и осторожно продолжила идти. – Отдыхай, ты устал.

Ло проводил до раскаленной солнцем  террасы, а потом стоял и провожал ее взглядом. Тома чувствовала, что он на нее смотрит, но так и не обернулась.

«Я больше не буду бегать за тобой и ломать головой стены. Если хочешь, бегай за мной сам. Кроме тебя, меня еще никто так не унижал. Если тебе по нраву больше холодные, робкие скромницы, пусть будет так!».