Все зеркало

– Коктейль стоил мне целых пять кредитов, – сказал я, с интересом наблюдая за Пронырой. – Год? Часы на стене все еще висят.

– Не вижу ни… кхе-е! – вновь закашлялся Проныра.

– Две тысячи четырехсотый по зэ и. И называй меня сегодня Ницше, Джошуа. Прекрасный вечер, тебе не кажется?

Проныре не казалось. Он засунул себе в рот руку, продемонстрировав при этом ряд остро заточенных зубов, достал и теперь, прищурившись, разглядывал зажатую между большим и указательным пальцами дергающуюся лапку. Затем хмыкнул и щелчком отправил ее в полет к окну.

Я проследил взглядом, восхитившись идеальной кривой Кеплера – умения производить впечатление у Проныры было не отнять.

За пыльным окном открывался грандиозный вид ночного неба над Альдебараном. Звезды сияли, и фиолетовый спутник, поэтично называемый в этом захолустье Задом Павиана, окрашивал закат в сиреневые тона.

– Значит, нормально кэп синхронизировался, – сказал Проныра. – Представляешь, смогли вернуться на целых сто лет назад. Я же спешил. К тебе спешил, кстати. Знаю, что ты неплохо заплатишь за эту информацию.

Он перегнулся через стол и заговорщицки задышал мне в лицо, отчего стал еще больше похожим на крысу. Не хватало только шевелящихся усов и длинного голого хвоста.

– М-лайнер в фазе максимального резонанса, друг. Появился у Креста. Кэп засек, когда мы пролетали мимо. Новенький, м-нэ! Пальчики оближешь. Самый смак. Заходи и бери, что хочешь.

– Как ты сказал, он называется?

– Я говорил? – нахмурился Проныра и пошевелил несуществующими усами. – Нет, не говорил. «Звездная ласточка», друг.

«Звездная ласточка».

Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

– Ты уснул? – спросил Проныра.

– Сколько ты хочешь за координаты? – задал я встречный вопрос.

Проныра задумчиво пошамкал пустым ртом и сказал:

– Не деньги. Нет, я хочу большего. Долю в добыче. Ты ведь не против маленькой доли для бедного странника? Может, и не маленькой, а? Ты ведь возьмешь меня с собой, Ницше? На корабле же есть что-то ценное, правда?

Иначе бы ты столько его не искал. Тебя выдают глаза, друг, в них горит алчность.

– Не алчность, Проныра, в них горит надежда. Пошли.

Проныра с сожалением повертел бокал и вернул на стол, дополнив ряд пустой посуды.

– Так что, берешь меня с собой?

– Беру.

Я вышел на морозный воздух. Небо казалось бесконечным и плавно переходило в Млечный Путь. Стоило посмотреть вверх, как ты сразу начинал тонуть в этом пространстве до головокружения и заплетающихся ног.

– Не падай, – сбросил со своего плеча мою руку Проныра.

– Я не падаю. На «Ласточке» нечего брать, так и знай.

Между высоких горных пиков был зажат маленький космодром, где стоял мой «Арлекин». На вершинах гор загорались огни ионного сияния, скатывались по склонам, словно горящие камни, и беззвучно исчезали в разлившемся у подножий сизом тумане. На боках моего межзвездника вспыхивали желтые отблески.

– Так что же ты тогда ищешь? – растерянно спросил Проныра.

– Он ищет «Звездное семя»! – хрипло ответили за спиной.

Я обернулся. У входа в бар стояли трое. Один из них был настоящим великаном – это, а еще характерная осанка выдавали в нем выходца с Протея. Перед собой он держал, словно дубину, индукционное ружье, больше похожее на ручную пушку. На лице застыло зверское выражение, усугубляющееся сломанным носам и порванной губой. Интересно, как долго успел прожить тот, кто поднял на протейца руку? Его напарник – маленький и верткий абориген с Гипербореи – выглядел полной противоположностью. Особенно с этой невинной и добродушной улыбкой. Далеко же малыша занесло от родины. Поселенцы Гипербореи живут в ледяных домах над вечной мерзлотой и охотятся на снежных птиц. И еще они утверждают, что не являются потомками землян. Но вот это уже вряд ли. Мы давно расселились по всему космосу.

А эти лилипуты – великолепные профессиональные убийцы.

Гипербореец легко и непринужденно жонглировал стилетом, улыбка выглядела оскалом хищника Казалось, еще мгновение, и мелькающий между пальцев клинок упадет на промерзшую землю. Но стилет вновь и вновь возвращался на ладонь, как послушный зверек. Ждущий свою снежную птицу, в чьем бы обличие она ни оказалась.

Третьего человека, стоящего чуть впереди контрастной парочки, я когда-то знал.

– Привет, Ичи-сан, – ухмыльнулся Хи-Мори, скрестив руки на груди.

– Меня зовут Индиана, – улыбнулся я в ответ. – Вы меня с кем-то спутали.

До «Арлекина» метров пятьдесят, добежать не успею.

– На «Звездной ласточке» ты был тайм-штурманом. Он был тайм-штурманом, – повернулся Хи-Мори к Джошуа Проныре. – Причем одним из лучших в земном флоте.

Проныра оскалил в ответ острые зубки.

– Он мог провести межзвездник по тонкой грани так, что искажения времени на выходе почти не было. Этот парень чувствовал колебания лучше, чем кто другой. Как же тогда получилось, что «Ласточка» попала в резонанс? Чья вина? – Хи-Мори шагнул ко мне.

Над нами было бездонное небо. Катящиеся по склонам гор ионные вспышки отражались в серых глазах Хи-Мори.

– Случайность, – сказал я, отступая.