Всеединство

Благотворительность как форма бытия, а не синоним слову «милостыня» — вот путь к общечеловеческой гармонии, путь к нашему счастливому будущему. Путь этот проходит через разум и сердце каждого из нас.

Посмеемся вместе

В дебатах об ассимиляции эмигрантов «… в двадцатом столетии были выдвинуты три концепции ассимиляции…», которые «… можно охарактеризовать как концепции плавильного тигля, томатного супа и салата соответственно». «В Америке начала двадцатого столетия существовало стремление к реализации концепции плавильного тигля — при том, что фактически нация оставалась тем самым томатным супом англо-протестантской культурной идентичности».

Короче, глава «Дебаты об ассимиляции» (см. стр. 203—208 указанной книги) — просто фантастический клад для творцов комедийного жанра.

Не до смеха

От утверждения профессора Хантингтона, что «…Америка ныне существует в недружелюбном мире», когда «дружелюбные» жандармские щупальца ее охватили весь земной шар, мне, к примеру, вовсе не смешно, а заключительный абзац книги и вовсе шокирует: «Америка становится миром. Мир становится Америкой. Америка остается Америкой. Космополитическая? Имперская? Националистическая? Американцам предстоит сделать выбор, который определит и судьбу нации, и судьбу всего мира».

Мне, дорогой читатель, стало как-то грустновато от того, что сварившие «томатный суп» из американцев, и за нас, не спрашивая, решают нашу судьбу. Впрочем, и наши «повара» спрашивают ли нас?

«Кто мы?»

Вспоминая времена горбачевско-ельцинской распутицы, я размышляю о бытие народа и жизни его правителей в былые и нынешние времена.

В моем понимание «бытие» — это нечто более емкое и значимое, чем «жизнь» земная, обиженная временем ощущением конечности, которое вызывает у человека торопливое желание алчности: «Успей взять от жизни все!» При этом человек как бы чувствует ехидный внутренний голос: «А, оно тебе надо?». У «бытия» нет этой приземленности, а есть ощущение в себе духовного стержневого начала, неподвластного времени.

Бытие народа корнями своими уходит в бездонную глубь веков и устремлено в бесконечную историческую даль, определяя мистическую судьбу народа и каждой души в отдельности. Бытие бессмертно на земле преемственностью поколений, а в мистическом мире физической природой и духовным содержанием человеческой души.

У бога нет покойников, покойники живут на земле с мыслью о смерти и похороненной собственной животностью душой.

Народ никогда не был избалован благами земного бытия, и живот простолюдина, привыкший к лишениям, не искушал пустыми заманками душу, а опытом собственных ощущений учил ее чувствовать чужую боль, нужду и горе, учил сопереживанию и взаимопомощи.

Сытость правителей не знала ощущения невзгод, и душа их была глуха к чужим страданиям. Неразумная озабоченность благами земного бытия развращала человеческую душу, топя ее в болоте безнравственности.

То ли из чувства самосохранения, то ли по зову голоса далеких предков просыпалось вдруг чувство патриотизма и в сердцах родовитых особ, когда какой-нибудь сиятельный сумасброд шел грабить соседа. Тогда и граф, и князь, и генерал шел кровенить землю распоротым шрапнелью брюхом или пробитой головой за матушку Русь.

Первый в мировой истории рабоче-крестьянский царь В. И. Ленин ходил в аккуратно заштопанном на локтях пиджачке, вместе со своим народом терпел лишения, почти голодая, о чем писала не советская пропаганда, а американский журналист Джон Рид.

Пришли другие времена. Даже Гитлер не перешагнул Урал, а после смутных 90-х годов по сей день от края и до края необъятных просторов России торчат остовы разрушенных заводов, животноводческих ферм, недостроенных с советских времен объектов соцкультбыта, пустыми глазницами окон смотрят с немым укором на заброшенные, поросшие чертополохом поля дома пустых деревень. До сих пор кровавая волна междоусобиц катится по Кавказу, плачут матери по погибшим и пропавшим без вести сыновьям, мыкают горе беженцы некогда единой, великой и дружной страны, разделенной невесть зачем искусственными границами, проходящими порой по деревенской улице. Смешно и грустно смотреть на то, как зять идет через улицу «за границу» к теще и возвращается с контрабандной бутылкой горилки и шматом сала. Можно много говорить о криминальном характере олигархического и не только олигархического российского капитала, о тотальном грабеже народа и предательстве властей, о выборах очередных захребетников, предаваться ностальгии по ушедшим временам или восхвалять новые, но легче от этого многострадальной России не станет.

Надо, просто, осознать, что капитализм, социализм и прочие измы — это лишь различные по форме пути к благополучной жизни: социализм — скопом и без Бога, капитализм — поодиночке на горбу друг у друга и с полу верой в Бога.