Всего один взгляд. Невиновный

— Рейс Чикаго-Рино, аэропорт Тахо, я правильно поняла, мистер Хантлер?

— Да.

— Удостоверение личности, пожалуйста.

Вот оно, самое сложное. Тут надо разыграть все как по нотам. М. Хантлер был членом их клуба часто летающих пассажиров, Мэтт сам вписал его несколько часов назад. Компьютеры не разбираются в таких тонкостях. А вот люди иногда могут.

Он протянул ей бумажник. Поначалу она даже не взглянула на него. Продолжала печатать. Может, ему повезет и она вообще не станет проверять его удостоверение.

— Багаж для досмотра имеется?

— Нет. Сегодня нет.

Она кивнула, по-прежнему не отрываясь от компьютера, а потом взглянула на его удостоверение. Мэтт почувствовал, как желудок завязался узлом. Он почему-то вспомнил, как несколько лет назад Берни отправил ему по электронной почте следующее сообщение:

Это шуточный тест на внимание. Прочти предложение:

ЗАКОНЧЕННЫЙ ТРУД — ЭТО РЕЗУЛЬТАТ ДОЛГИХ ЛЕТ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В СОЧЕТАНИИ С МНОГОЛЕТНИМ ОПЫТОМ.

А теперь сосчитай, сколько букв «н» в этом предложении.

Он сосчитал, и у него вышло семь. А на самом деле их было девять. Глядя на текст, человек видит далеко не каждую букву. Воспринимает его целиком. Так уж мы устроены. На это он и рассчитывал. Хантер, Хантлер. Заметит ли кто-нибудь разницу?

— Место у прохода или у окна? — спросила женщина.

— У прохода.

Все получилось! Пройти проверку службы безопасности оказалось даже проще, ведь Мэтта уже проверяли при выдаче билета. Охранник мельком взглянул на фотографию, потом ему в лицо и не обратил ни малейшего внимания на то, что в билете напечатано «Хантлер», в то время как фамилия, указанная в удостоверении, — Хантер. Опечатки — штука весьма распространенная. Охранник каждый день просматривает сотни, если не тысячи билетов и документов. И действительно не замечает такие мелочи.

Мэтт прошел на посадку в самый последний момент. Уселся на свое место у прохода, закрыл глаза и не просыпался до тех пор, пока не объявили о приземлении в Рино.

Дверь в кабинет матери Катерины была заперта.

На сей раз у Лорен не возникло никаких ассоциаций или воспоминаний. Она решительно постучала, взялась за дверную ручку и, услышав голос настоятельницы, повернула ее.

Мать Катерина сидела спиной к двери. Она даже не обернулась, когда вошла Лорен. Просто спросила:

— Ты уверена, что сестру Мэри Роуз убили?

— Да.

— Знаешь, кто это сделал?

— Пока нет.

Мать Катерина задумчиво кивнула.

— Удалось выяснить, кем она была на самом деле?

— Да, но все было бы проще, если бы вы сообщили мне сами.

Лорен ожидала, что настоятельница начнет спорить, но этого не произошло.

— Я не могла.

— Почему?

— Сожалею, но это была не моя тайна.

— Она сама вам все рассказала?

— Не совсем так. Но знала я достаточно.

— Как же вам удалось узнать?

Старая монахиня пожала плечами.

— Кое-какие ее высказывания о прошлом, — произнесла она. — Многое не совпадало.

— Вы ссорились с ней? Пытались выяснить?

— Нет, никогда. И она так и не созналась в том, кто она на самом деле. Говорила, что может подставить под удар других людей. Но я знала, что это было отвратительно. Сестра Мэри Роуз хотела забыть о прошлом. И хотела искупить свои грехи. И она это сделала. Ее вклад в школу, в воспитание детей велик.

— Своей работой или материально?

— И тем и другим.

— Она давала вам деньги?

— Не мне. Приходу, — поправила ее мать Катерина. — Делала довольно щедрые пожертвования.

— Как будто откупалась?

Мать Катерина улыбнулась:

— А разве бывает иначе?

— Значит, эта история с грудными имплантатами…

— Я уже знала об имплантатах. Она мне сама рассказала. И еще говорила, что если выяснится, кто она на самом деле, ее убьют.

— Но вы не ожидали, что так и случится?

— Все выглядело как смерть по естественным причинам. Сначала я хотела оставить все как есть.

— Что заставило вас передумать?

— Слухи.

— О чем?

— Одна из сестер призналась мне, что видела в келье сестры Мэри Роуз мужчину. Я сразу заподозрила неладное, но никаких доказательств не было. К тому же мой долг — защищать репутацию школы. Я желала, чтобы расследование было проведено тихо и не бросало тень на сестру Мэри Роуз.

— И пришли ко мне.

— Да.

— А теперь, когда вы узнали, что ее убили?

— Она оставила письмо.

— Для кого?

Мать настоятельница протянула Лорен конверт.

— Для одной женщины, Оливии Хантер.

Адам Йейтс был близок к панике.

Он припарковал машину на приличном расстоянии от старой пивоварни и ждал, пока Кэл все зачистит. Никаких следов не будет. Оружие Кэла проследить не удастся. Номерные знаки на машине тоже ведут в никуда. Какой-нибудь сумасшедший мог бы опознать в великане, гнавшемся за женщиной, его помощника, но привязать Кэла к убитому бармену не получится.

Возможно.