Вселенная файа. Трилогия

   - Я родился в Товии и вырос в приюте для детей арестованных врагов Фамайа. Кем были мои родители, я не знаю, - когда их расстреляли, мне не было и года. Сейчас мне двадцать три, - так всё и было на самом деле, но допрашивающий хмыкнул.

   - Ты слишком хлипкий для истребителя. Боевой оператор?

   Если бы Талу мечтал о мучительной смерти, он бы сказал "да". Но "беглый" попал в точку, и найти ответ было трудно. Решив, что он слишком задумался, "беглый" ударил его в живот. Талу задохнулся от боли и обвис на державших его руках. Плечо моментально вспыхнуло огнем и ему пришлось плотно сжать зубы, чтобы не заорать.

   - Я Наблюдатель. Младший, - сказал он, едва смог набрать воздуха. Отпираться было унизительно и бесполезно, - ни одному его слову они всё равно не поверили бы.

   Стоявший впереди поднял с земли пистолет Маонея, разрядил его, понюхал дуло.

   - Скольких людей ты убил сегодня, недоносок? - похоже, его не очень интересовал ответ, поскольку он снова ударил Талу в живот. Юноша молча вынес очередной приступ боли.

   - Двух "бывших". Они все словно спятили. Больше никого, клянусь!

   "Беглый" ударил его ещё раз. Задыхаясь от боли, Талу услышал, как заговорил мужчина, державший его справа.

   - У юноши очень правильная речь. Совершенно без акцента. Он товиец. Их манеру говорить ни с чем не спутаешь. Наверняка, он приехал с тем отрядом. Они не очень-то жалуют Черми.

   - Постой-ка, я его вроде уже видел, - сказал стоявший впереди. - Ну-ка, дай мордашку... - он взял пленника твердыми пальцами за подбородок и, запрокинув ему голову к прогалу неба, долго разглядывал его лицо.

   Сжавшийся Талу видел рваный клочок тускло-бледных небес, рассеченных острой полосой синего света Нити. Но перед его глазами стояло выпотрошенное и корчившееся в агонии тело Анкея.

   - Да, видел. Ты был на площади, рядом с этим черным, которого едва не подстрелил Ами. Ты должен был следить за ним, да? Выкладывай, что вы задумали. Иначе... сам понимаешь...

   - Единый Правитель приказал отстранить Черми от командования. За зверства. Мы должны были обеспечить это...

   - И что тогда ты делаешь здесь?

   - Нам было приказано вступить в переговоры с... вами. Чтобы избежать кровопролития.

   - И что вы хотели нам предложить?

   - Жизнь и хорошее обращение. Разве мало?

   Талу получил ещё один удар. Такая манера разговора уже совершенно перестала ему нравится, и он решил молчать, - в точном соответствии с Полевым Уставом.

   - Он может пригодиться нам, Нэркис, - сказал стоявший справа. - Наблюдатель, - это почти как ротный старшина. Если мы дойдем до границы, нам могут очень много дать за него. В конце концов, его всегда можно будет убить.

   - Похоже, ты прав, - сказал стоявший впереди. - Они оба вели себя так, словно Талу был каким-то неодушевленным предметом. - Дай-ка веревку, - я свяжу ему руки.

   "Беглый" сделал это грубо, однако не стараясь причинить пленнику нарочитой боли.

   - Если ты не сможешь идти достаточно быстро и булешь шуметь, я перережу тебе глотку, понял?

   - Да, - ответил Талу, несколько удивленный тем, что страха он пока не чувствовал.

* * *

   Пробираясь по лесу в компании "беглых", Маоней изо всех сил старался убедить себя, что видит страшный сон. Такое, конечно, вполне могло происходить, - но, свет, не с ним же!.. Хотя, после всех совершенных им ошибок, эта участь казалась ему вполне заслуженной и даже справедливой. Смерти как таковой он почти не боялся, - это была слишком абстрактная вещь. Зато Талу очень боялся пыток, - не того, что выдаст какие-то тайны, а просто боли. Шагая в центре маленького отряда, он пытался составить план побега. Но пока он не видел ни малейшей возможности к этому.

   Талу не знал, куда они пробираются, и лишь заметив в просвете между деревьями низкие белые постройки, понял, что в Ахрум. К его удивлению, "беглые" не стали выходить из леса. Присмотревшись, он понял, - почему. У дороги, на опушке леса, стояло несколько окруженных солдатами бронетранспортов. Ещё один с ревом проехал мимо них, высаживая на ходу бойцов. Увидев на его борту государственный герб на щите, - эмблему Внутренней Армии, Маоней понял, что та решилась на прямую блокаду. Высоко в небе кружило две пары боевых вертолетов. Они не спускались вниз, напоминая стервятников, поджидающих смерть больной скотины. Его миротворческая миссия потерпела полный провал.

   "Будет штурм, - понял он, - и нелегкий". Бывшая резиденция президентов Ирмии была настоящей крепостью с замаскированными дотами; под её строениями прятались глубокие бункера.

   Поглядев на своих спутников, он заметил, что те следят за приготовлениями с малоприятным выражением мрачного ожесточения на лицах. Самый старший, которого называли Философом, сказал:

   - Им мы уже не поможем. Давайте пойдем дальше на запад, - сто семьдесят миль, и мы спасены!

   - А они погибнут! - крикнул самый молодой. - Нельзя бросать товарищей!

   - Мы тоже погибнем, и ты даже не сможешь им отомстить, Ами, - очень мягко сказал Философ.

   - Я понимаю, - ответил Ами, - но они! Они!..

   - Пойдем, - приказал Нэркис.