Вселенная в огне

Ама представила его сидевшим на стульях людям. У каждого из них висели на ремнях обрезы. Ама показала на одного из военных:

– Это Петр, наш комиссар. Отличается выносливостью и выживаемостью. Получил сотни тяжелых ранений и тысячи средних, но снова в строю.

Человек по имени Петр поднялся и похлопал Вана по плечу. На экране вспыхнули слова приветствия. Ван похлопал Петра в ответ и кивнул.

– Это Мартин, наш связист, – представила Ама следующего военного. Тот поднялся и так же похлопал Вана по плечу. Ван кивнул и похлопал военного. – Потерял две руки и две ноги, – продолжала Ама, – они были заменены. Потерял оба глаза, селезенку, половые органы. Все это было восстановлено.

– Патриция, наша разведчица, – представила Ама женщину. – Сотни раз была убита, но каждый раз восстанавливалась нашими регенераторами. К сожалению, последние были захвачены пришельцами, и Патриция больше не может рассчитывать на очередное чудо. Но она и не рассчитывает. Отваги ей не занимать и, хотя последнее время она вынуждена брать на себя обязанности медсестры, можешь поверить, что в случае необходимости она бросится в бой, не задумываясь.

Ван и Патриция похлопали друг друга по плечу. Затем Ама представила Вана еще троим мужчинам, у каждого из которых были невероятные ранения и смерти, и каждый из них был достоин уважения.

Потом Ама повела Вана к женщине, которая лежала в одиночестве на кровати.

– Это Коб, наша главная диверсантка. У нее не хватает ног и вырван язык. Поэтому она только лежит и ничего не говорит. Но стрелять она умеет.

Ван нагнулся над кроватью и похлопал безногую немую женщину по плечу. Женщина улыбнулась и кивнула ему, потом достала из-под кровати полуметровый болтер с большим дулом и подняла его вверх, как бы показывая, что ее не стоит списывать со счетов.

– Компания на редкость боевая, – присвистнул Ван, когда они с Амой отошли и присели у стены. – Только странные у них имена.

Ама не согласилась:

– Вполне обычные имена. Они достались нам от землян. Это у вас на Весте почему-то стали менять имена.

– Наверное, – согласился Ван. – Но у вас очень странный язык. Как ты на нем говоришь? – спросил он.

– Лучше спроси, как я говорю на твоем языке. А я учила его много лет, все это время, пока шла война. Ну и конечно, у меня есть встроенный в сетчатку информационный блок, такой же, как сейчас у тебя, – объяснила она.

Ван задал Аме еще несколько вопросов, но его взгляд сосредоточился на одном из военных, с которыми он только что познакомился. Это был Мартин, человек с замененными и восстановленными частями тела. Ван уже не слушал, что отвечала Ама. Потому что Мартин вел себя странно. Он водил своей рукой взад и вперед, как будто производил какую-то невидимую даже в инфракрасном режиме работу.

Ама замолчала и тоже смотрела на Мартина. Петр и Патриция, которые сидели рядом с Мартином, открыв рты, уставились на него.

– Вот черт! Мать вашу! Что это?! – вдруг вскочил со стула Мартин и принялся трясти рукой, как будто отбрасывая что-то от себя. Перед глазами Вана вспыхивали ругательства – автоматически шел перевод с местного языка.

Внезапно с места вскочила Патриция и схватила Мартина за руку, она задрала до локтя его форменную рубашку и закричала:

– Это они!

Вмиг все, кто был в помещении, вскочили на ноги. Оставалась лежать на кровати лишь безногая Коб. Ван и Ама подбежали к Мартину и державшей его за руку Патриции. На лице Мартина была гримаса боли. Ван увидел в руках Патриции нож, которым она тут же полоснула руку Мартина. Тот скривился от дикой боли и застонал. Из его руки потекла кровь. Но это была не такая кровь, какой она бывает у нормального человека. Кровь пульсировала. Казалось, в этой струе, которая потекла по руке Мартина, есть что-то чуждое, враждебное, нечеловеческое. Кровь пульсировала и меняла цвет. Она то становилась ярче, то бледнее. Казалось, в ней происходит какой-то неизвестный процесс.

– Держи руку! – закричал Петр и выхватил из-за пояса обрез с четырьмя дулами.

– Не надо! – взмолился Мартин, но Патриция уже рванула его руку на себя, а сзади Мартина держали за пояс и за плечи руки мужчин.

– Молчи! – процедил Петр и прислонил дула обреза к сгибу руки Мартина.

В следующий момент он нажал на спуск – и рука разлетелась на куски. Патриция откинула в угол комнаты отстреленную кисть. Мартин весь покраснел, у него закатились глаза. Из торчавшего выше локтя обрубка хлестала кровь.

Мужчины опустили Мартина на стул. Казалось, он был без сознания.

Патриция полезла в сумку, которая стояла рядом со стульями, и вынула оттуда шприц, ампулы и бинты. Она подошла к Мартину и вонзила в обрубок его руки шприц. Кровь перестала литься из культи. Патриция ловко и быстро забинтовала культю и похлопала Мартина по щекам. Он посмотрел на нее мутным взглядом и тяжело выдохнул:

– Что это было?

– Вон, посмотри! – показала Патриция в угол помещения. Там стоял Петр и поливал струями огня отстреленную кисть Мартина.

Ван увидел, что трое других военных делают то же самое: из ручных огнеметов поливают огнем разбросанные по полу остатки руки Мартина.