Всем сказкам вопреки

Конте усмехнулся и присоединился к Лизе, захлопывая дверцу. Машина плавно двинулась с места, направляясь к выбранному Конте кафе.

Глава 29

Серафима кинула встревоженный взгляд на Юстиану, которая решила пройтись по открытой террасе своего дома. Она была приглашена в дом старшей сестры ещё утром и не стала тревожить зря внучку, сообщая об этом предстоящем визите. Они проговорили с Юстианой уже несколько часов и этот разговор только всё больше и больше вызывал у гостьи чувство тревоги за внучку.

Серафима подошла к хозяйке дома и остановилась рядом, опуская обе ладони на нагретый солнцем бордюр. Особняк Юстианы находился на приличном отдалении от города, она не терпела суеты и всего людского шума. Естественная природа здесь была сохранена, и двухэтажный дом терялся в золоте пышного сада.

Гладкие чёрные пряди волос Серафимы подхватывал тёплый ветер, они так резко контрастировали с почти белыми, уложенными в высокую причёску волосами старшей ведьмы. Юстиана неизменно выбирала свои чёрно-серебристые одежды, которые, впрочем, шли ей. Сейчас длинное чёрное платье мягким шлейфом стелилось у её ног, тогда как Серафима предпочла бледно-голубое, простого кроя, не смея соперничать со старшей. Но сейчас одежда была самым меньшим, что волновало гостью.

— Я прошу тебя позволить моей внучке самой решить, какой выбор сделать, — её голос дрогнул, хоть и пыталась скрыть это.

Юстиана неподвижной статуей смотрела на колыхавшиеся ветви деревьев и на то, как они обречённо роняли свою золотисто-красную листву. Словно округа была охвачена священным огнём. Она не любила осень. Слишком много ненужных воспоминаний будила та пора, и до сих пор кружила голову, хоть и проносились века, никак не стирая их в памяти.

— Я не хочу, чтобы Елизавета повторила твою судьбу, Серафима, — ровным голосом проговорила Юстиана, — Пальмистрия не желала бы этого.

— Что ты знаешь о желаниях моей матери? — жарко проговорила Серафима, глядя на старшую сестру.

— Это её слова, — спокойно ответила Юстиана, — мы были близки, ты знаешь об этом. Пальмистрия была мне сестрой. И она просила уберечь и тебя, и свой род от подобного.

— Это не так! — отшатнулась от неё Серафима.

— Ты веками шла к людям и была с ними бесконечно добра и терпелива, Серафима. Это хоть раз было оправдано? Мы никогда не будем единым целым с ними. Мы должны держаться друг друга!

— Мать говорила об этом несколько веков назад! — возмутилась гостья.

— Века сменяют друг друга, но ничего не меняется в людских умах! — глаза Юстианы почернели от негодования, — никогда не утихнет охота и никогда Человек не остановится, зная, что перед ним Ведьма. И ты знаешь это, не так ли, дорогая Серафима? Иначе давно открылась бы своей смертной семье…

— Елизавета сама должна решить, какой выбор сделать. Только сама.

— Сейчас ты считаешь меня жестокой, поскольку в любви своей не видишь возможных последствий, — твёрдо продолжила Юстиана, — твоя внучка живёт чувствами, эмоциями. Они льются через край. Уже сейчас ей сложно сдерживать свою силу, а ведь ещё даже не переродилась. Целительная линейка практически не слушается Елизавету, но ей подвластна боевая Катальма. В её руках мощное оружие, Серафима. И ровно настолько же, насколько сейчас охвачена любовными переживаниями, она будет переполнена разочарованием и ненавистью к тому, кто рано или поздно предаст, покинет, уйдёт.

Юстиана нахмурилась, и лицо её сделалось бледнее, чем обычно, словно солнце никогда не касалось его своей благодатью.

— Грань так хрупка! Ослеплённая, Елизавета легко способна не сдержаться. Слишком большая возможность очернить душу и стать проклятой сёстрами, как и те, кого мы преследует и поныне. И ты знаешь, что я права. Сколько из нас поддались этому соблазну? Сколько из нас преступили черту? И почти за каждой из сестёр стояла одна и та же причина — если не жажда власти, то любовь к мужчине. А остановлю это до того, как ситуация выйдет из-под контроля. Я покажу Елизавете истинное лицо и намерения Рикардо Конте. Я открою ей глаза, как и тебе, Серафима. Достаточно будет времени до совершеннолетия твой внучки.

— Я не позволю вредить ей! — чёрный туман окутал гостью, выдавая бушевавшие в груди чувства, она даже забылась, что стояла перед старшей.

Юстиана не стала наказывать гостью за подобную дерзость, лишь проговорила:

— Я даю тебе обещание, Серафима, что ни обманом, ни чарами не повлияю на выбор твоей внучки. Но это не касается Конте. Моё слово ты услышала. Сейчас я желаю говорить с Елизаветой. Пригласи её.

* * *

В уютном кафе, о существовании которого Лиза до сегодняшнего дня и не подозревала, было мало народу, что безмерно её радовало. И как Конте удалось найти его? Ведь всего лишь гость в их городе. Кто-то посоветовал? Да какая собственно разница…

Они уже полчаса удивительно мирно болтали, и она доедала свой десерт, слушая Рикардо.

— "Palma soleado" прекрасна в июне, когда во всю цветёт сад, — молодой человек отпил кофе, глядя на свою собеседницу, — обязательно погости в это время. А море невыразимо прозрачно, особенно перед рассветом.