Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний

Действительно, быстро оправившись от шока, вызванного слухами о тотальном разгроме войска под Каннами, римское правительство приняло все возможные меры для организации обороны города. Преторы Публий Фурий Фил и Марк Помпоний созвали срочное заседание сената, на котором бывший диктатор Квинт Фабий Максим предложил отправить всадников по Латинской и Аппиевой дорогам, чтобы выяснить, каково реальное положение дел, что на самом деле произошло с консульскими армиями, а также где находится войско Ганнибала и что карфагеняне собираются предпринять. В Риме же, по его мнению, следовало восстановить порядок и спокойствие, отправить с улиц по домам плачущих женщин и запретить гражданам покидать город, поскольку именно его стены стали теперь последним рубежом обороны и «спастись негде, кроме как в городе, пока стены целы». Караульные у городских ворот должны были отныне возвращать назад любого, кто стремился покинуть Рим, и незамедлительно препровождать к преторам всех, кто прибывал с какими-либо известиями (Liv. XXII, 55). Важным средством восстановления общественного спокойствия стало обращение к религии. Богам были принесены покаянные и умилостивляющие жертвы, причем не остановились даже перед чрезвычайными человеческими жертвоприношениями – согласно Сивиллиным книгам, на Бычьем форуме живьем были закопаны в землю грек и гречанка, а также галл и его соплеменница. За нарушение священного обряда целомудрия также лишились жизни две уличенные в преступном блуде жрицы-весталки Отилия и Флорония. Их прелюбодеяние якобы столь разгневало богов, что на Рим обрушились неисчислимые беды, самой страшной из которых стало поражение под Каннами. Согласно обычаю, одну из весталок живьем похоронили у Коллинских ворот, вторая же, не дожидаясь казни, покончила с собой. Любовника Флоронии, некоего писца при понтификах Луция Кантилия, до смерти засекли розгами (Liv. XXII, 57, 2–6).

Одновременно религиозной и дипломатической мерой стала миссия Квинта Фабия Пиктора, направленного к Дельфийскому оракулу с вопросом о том, какими жертвами умилостивить разгневанных богов и когда наконец несчастья перестанут постигать Рим (Liv. XXII, 57, 5). Ответ одного из наиболее авторитетных во всем Средиземноморье оракулов стал крупной морально-психологической, а также политико-пропагандистской победой Рима. Перечислив необходимые жертвы, которые следовало принести богам, пифия резюмировала: «Если так сделаете, римляне, будет вам благополучие и облегчение, государство ваше преуспеет по желанию вашему, и будет на войне римскому народу победа. Аполлону Пифийскому государство, благополучное и охраняемое, пошлет дары, достойные его и соразмерные с добычей, из которой вы и почтите его; чрезмерного ликования не допускайте» (Liv. XXIII, 11, 2–3). Столь благоприятное для римлян предсказание должно было внушить им веру в собственные силы и убежденность в неминуемой победе над противником, одновременно сея сомнения и неуверенность среди врагов. Оно стало также серьезным аргументом для колебавшихся между сохранением верности Риму и переходом на сторону Карфагена союзников остаться на стороне римлян.

Однако главными, конечно же, стали военные приготовления. Считая, что в ближайшее время Ганнибал пойдет на Рим, в сенате предприняли все, чтобы создать боеспособное войско. Мобилизацию в него должен был произвести назначенный сенатом диктатор Марк Юний Пера, начальником конницы при котором стал Тиберий Семпроний Гракх. В армию были призваны все, кто мог держать оружие, начиная с семнадцатилетних юношей. Из призывников сформировали четыре легиона пехотинцев и отряд в тысячу всадников. Еще полторы тысячи набранных для службы во флоте бойцов перевели из Остии в Рим для защиты города. От италийских и латинских союзников потребовали предоставления воинов согласно существовавшим договорам. Для максимального увеличения боеспособного войска решились и на необычные меры – за государственные средства выкупили и вооружили 8 тыс. рабов. Поскольку оружия на всех не хватало, для вооружения и экипировки призывников пришлось использовать хранившееся в храмах и портиках трофейное оружие и доспехи (Liv. XXII, 57, 9—12). Еще 6 тыс. солдат удалось мобилизовать благодаря приказу диктатора освободить из заключения преступников и несостоятельных должников при условии, что они вступят в армию. Эту часть войска вооружили кельтским оружием, захваченным во время войны 223 г. до н. э. (Liv. XXIII, 14, 3–4; Ioan. Zon. IX, 2). Благодаря таким мерам удалось набрать на службу 25 тыс. воинов.